Бабий Яр: дезинформационная операция для прикрытия преступлений большевиков

29 сентября украинские власть имущие опять будут поминать в Бабьем Яре несуществующих жертв мифического расстрела, а 24 сентября как всегда никто из них не вспомнит о тысячах киевлян, заживо сгоревших в огненном холокосте 1941 года...  

Это не Гамбург и не Дрезден в 1945 г., это - разрушенный большевиками Киев в 1941 г.

Поразительно, но это факт: более семи десятилетий прошло со времени трагедии в Киеве, но до сих пор отсутствуют комплексные, целостные, основанные на достоверном материале исследования обстоятельств и топографии уничтожения большевиками зданий и населения Киева осенью 1941 года. Незнание правды и полуправда под личиной правды о трагедии закономерно порождают многочисленные мифы. Судя по всему, пришло время сказать правду о том, что же произошло в Киеве в конце сентября - начале октября 1941 года.

В обращении по радио 3 июля 1941 г. Иосиф Сталин призывал советских граждан к всенародной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Она предусматривала, в частности, уничтожение перед наступающим врагом мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджог лесов, составов. Делалось это с одной целью: создать невыносимые условия врагу (о мирных жителях никто не думал).

"...не оставлять противнику ни одного килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать под сохранность государственным органам для вывозки его в тыловые районы. Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться.
В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджогов лесов, складов, обозов". 

Когда при обороне Киева от немецких войск, ход боевых действий приобрел угрожающий для позиций советских войск характер, инженерное управление (начальник — полковник Голдович) советской 37-й армии (командующий — генерал Андрей Власов) и подразделения войск НКГБ развернули широкомасштабные работы по минированию Киева. Были заминированы все важные объекты жизнеобеспечения города - электростанции, водопровод; объекты железнодорожного транспорта; мосты через Днепр (включая подступы к мостам — Набережное шоссе); объекты связи (почтамт, телеграф, АТС); все большие административные дома: совнарком, Верховная рада, ЦК КП(б) В, штаб КОВО (ул. Банковская, 11), НКГБ (ул. Владимирская, 33), Успенский собор Киево-Печерской лавры, музей Ленина, оперный театр, отдельные большие жилые дома и т.д. Впервые в практике Второй мировой войны были массово применены радиоуправляемые взрывные устройства. Хоть подготовительные работы велись в суровой тайне, население быстро узнало о них.

Взрывчатка была заложена под все электростанции, водопроводную систему, канализационный коллектор, объекты железнодорожного транспорта, связи (почтамт, телеграф, АТС), мосты через Днепр и подступы к ним, все важные административные здания: Совнарком (ныне — улица Грушевского, 12), Верховная Рада, ЦК КП/б/У (ныне — улица Десятинная, 2), штаб КОВО (улица Банковская, 11), НКГБ (Владимирская, 33). А также Успенский собор, оперный театр, музей Ленина (ныне — Дом учителя), отдельные большие жилые дома. Софийский собор спас директор Софийского заповедника Олекса Повстенко, ответив минерам, приехавшим взрывать "подвалы Софии", что таких не существует.

Отступающие большевики полностью разрушили водопровод и канализацию. На фото немецкие солдаты достают воду - себе и киевлянам - на месте уничтоженного большевиками Михайловского Златоверхого (сейчас он восстановлен). На заднем плане здание ЦК КП(б)У (ныне - здание МИД).

Впервые в практике Второй мировой войны были массово применены радиоуправляемые взрывные устройства (фугасы, взрываемые по радио с большого расстояния — до 400 км.). Подготовительные работы велись в строгой тайне, однако, киевляне быстро узнали в чем дело. Правда они и не подозревали о далеко идущих намерениях военных и о своем, фактически, заложничестве. Так, по воспоминаниям старожилов, в подвалы известного киевского «небоскреба» — дома Гинзбурга на ул. Институтской, 16-18 (теперь на этом месте находится гостиница «Україна» (недавно еще «Москва») взрывчатку в деревянных ящиках носили энкаведисты из своего здания напротив (позднее Октябрьский дворец), объясняя, что это они как будто перепрятывают архивы. Руководил операцией по минированию полковник Александр Голдович (начальник инженерных войск 37-й армии, оборонявшей Киев. После войны генерал-лейтенант, проживал в Москве).

19 сентября подразделения НКГБ подорвали металлические фермы обоих железнодорожных и автогужевого (имени Евгении Бош) мостов через Днепр, подожгли деревянный Наводницкий мост, рядом с которым тогда уже торчали из воды быки недостроенного будущего моста имени Патона. Не все красноармейцы даже успели перейти на левый берег, некоторые погибли во время взрывов. В тот же день передовые подразделения немецкой шестой армии вошли в Киев, где из-за безвластия начались массовые грабежи.

20 сентября была подорвана подпорная стена обзорной площадки Верхней Лавры. При этом погибли немецкие офицеры — командующий артиллерией и начальник штаба. Зная о минировании и прислушавшись к слухам о том, что как только включат электрику, весь город взорвется, немецкие саперы принялись разминировать те объекты, о которых узнали от собственной агентуры и от населения. Из здания Оперного театра на Владимирской изъяли тротил весом до 1 тонны; такие же мины вытащили из зданий: Госбанка (Институтская, 9), ЦК КП(б)У (Михайловская пл.), НКГБ (Владимирская, 33) и ряда крупных жилых домов. Вытащив из здания музея Ленина до 3 тонн тринитротолуола вместе с радиоуправляемыми устройствами, немцы выставили свою добычу на публичное обозрение на тротуаре, иронизируя по поводу коварства большевиков (которых немцы называли "жидобольшевиками"), заминировавших даже собственную святыню.

21.09.1941. Угол Крещатика и ул. Свердлова (сейчас Прорезная). Киевляне стоят в очереди на регистрацию, которая проводится в фойе кинотеатра "Спартак" (1-й этаж углового дома № 30/1 одноименного отеля, сразу же приспособленного немцами под комендатуру). Именно это здание было взорвано первым 24 сентября около 14.30.

В результате взрыва тонны тротила в здании комендатуры погибло 20 немцев и несколько сотен стоявших в очереди на регистрацию киевлян (точное число никогда не будет известно).

Один из первых взрывов на Хрещатике

24 сентября во второй половине дня произошел мощный взрыв в помещении магазина “Детский мир” на углу Крещатика и Прорезной, 28/2, куда население, по приказу оккупационных властей, сдавало радиоприемники. От детонации сработали взрывные устройства в соседних домах, в частности, в гостинице “Спартак” (Крещатик, 30/1). Начался катастрофический пожар на главной улице Киева - перекрытия и перегородки в большинстве домов были деревянными, в сараях и подвалах хранились дрова и уголь, на кухнях — запасы керосина. На верхних этажах и чердаках зданий было заготовлено множество ящиков боеприпасов и противотанковых бутылок с горючей смесью, ибо советское военное командование собиралось драться в Киеве за каждую улицу, для чего весь город был изрыт рвами и застроен баррикадами. Эти ящики ухали с тяжким характерным взрывом-вздохом, обливая соседние здания потоками огня. Саперно-инженерный профессионализм советских подразделений НКГБ, минировавших Киев перед отступлением войск, был очень высок. При закладке мин учитывался рельеф и направление ветра. По всем расчетам, начавшийся пожар должен был охватить большую часть города, и практически полностью уничтожить центр Киева. Поджоги отдельных зданий в Киеве осуществляли члены коммунистического подполья, а также диверсионные группы НКГБ, которые буквально наводнили город.

Киев, Крещатик, 24 сентября 1941 г., пожар только начинает разгораться.

Стояла сухая пора. Пожары нечем было гасить. Так как водопроводная станция была при отступлении большевиками взорвана и водопровод не действовал, то тушить пожары было нечем, поэтому скоро весь Крещатик превратился в бушующее море огня. Через день из Германии были доставлены по воздуху длинные шланги, и появилась возможность тушить водой, накачиваемой прямо из Днепра. Немцы поставили на набережной свои пожарные машины (киевские были угнаны Красной Армией), проложили шланги через Пионерский парк, качали воду из Днепра. Но вездесущие диверсанты резали и эти шланги в зарослях парка. 

Пойманные в ночь с 24 на 25 сентября при попытке перерезать пожарные шланги и расстрелянные за это советские террористы-диверсанты у входа в Пионерский парк.

Профессор Борис Жук вспоминает:

«Около 2-х часов дня я услышал сильный взрыв со стороны Крещатика. Оказывается, был взорван угол дома, в котором находилось отделение комендатуры. От взрыва погибло около 20 немецких офицеров и много киевлян, стоявших в очереди за получением пропусков. Этот взрыв был сигналом для начала другого действия большевиков. Вскоре после этого взрыва, вдруг загорелся на Крещатике жилой четырехэтажный дом № 7 (в начале Крещатика, считая от Царского сада) и загорелся в среднем этаже. ...Борьба с пожаром продолжалась в доме № 7, но вдруг начался следующий пожар в доме № 11. Стало ясным: несомненно, поджог. Как было после установлено немецкими следственными органами большевики, покидая город, оставили в нем целую армию своих агентов. Эти агенты (чины НКВД), располагая квартирными ордерами, занимали комнаты в домах центра города по особому плану. Согласно этому плану, почти в каждом доме на Крещатике и в прилегающих к нему улицах комнаты в средних этажах оказались за агентами; возможно, что и один агент мог занимать комнаты в ряде домов. Техника поджога была очень проста: днем, в служебное время, когда многие квартиранты отсутствовали, агент НКВД приходил в комнату, обливал керосином мебель и пол, поджигал и выходил из комнаты, заперев ее на ключ. Огонь быстро распространялся по переборкам на другие этажи, и весь дом пылал. Пожары, начавшись в стороне Крещатика, прилегающей к Царскому саду, постепенно продвигались в сторону Бессарабки, захватывая части Думской площади и улиц: Институтской, Николаевской, Прорезной, Лютеранской, Фундуклеевской. Немцам, по-видимому, сначала не приходило в голову, что эти пожары производятся советской агентурой. Желая приостановить распространение пожаров, они взрывали соседние с горящим дома, но, конечно, эта мера пожаров не останавливала. Горела лучшая часть города, пяти-шестиэтажные дома: две самые лучшие громадные гостиницы – “Гранд Отель” и “Континенталь”, цирк, одиннадцатиэтажный дом Гинсбурга и т. д. Сначала горела левая сторона Крещатика (если считать со стороны Царского сада), а затем были подожжены дома и с правой стороны. Конечно, при таких условиях ни остановить пожаров, ни потушить их не было никакой возможности, так как вода из Днепра подавалась в ограниченном количестве, а пожары возникали один за другим».

«Уходя из города, красные взорвали водопроводную станцию, и поэтому борьба с огнем представляла особые трудности. Очевидно, предвидя это, немцы доставили на самолете из Германии нагнетательные насосы со шлангами, чтобы качать воду для тушения пожаров непосредственно из Днепра. Но, когда насос стал подавать воду на Крещатик, случилась авария: шланги у Днепра оказались разрезанными. Немцы немедленно предприняли облаву и захватили семь человек, которые эти шланги разрезали, немедленно расстреляли их у входа в Царский сад. Среди расстрелянных один был пожилого возраста, лет пятидесяти, по внешнему виду - рабочий, а остальные - в возрасте 19-25 лет. Рядом с убитыми валялись на земле их документы, в том числе и комсомольские билеты».

Профессор Ф.П.Богатырчук:

«Оставленные большевиками люди, стали прорезать шланги, препятствуя подаче воды. Нескольких таких комсомольцев, у которых на подошвах ботинок были специальные гвозди, которыми они наступали на шланги, прокалывая их, - немцы расстреляли и их трупы оставили лежать на месте преступления. Но это помогало мало, прокалывания продолжались.

Немецкие пожарные части возле руин дома №28-2 (комендатура) на Крещатике

Немцы предприняли все доступные средства по спасению города, они предупреждали население через радиорупоры и выделили специальные команды, которые побежали по домам всего центра Киева, убеждая жителей выходить на улицу, эвакуируя детей и больных. Много уговаривать не приходилось. Жители — кто успел схватить узел, а кто в чем стоял — бежали в парки над Днепром, на Владимирскую горку, на бульвар Шевченко, на стадион. Было много погибших, обгоревших и раненых. Немцы оцепили весь центр города. Пожар расширялся: горели уже и параллельные Пушкинская и Меринга, поперечные улицы Прорезная, Институтская, Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Пассаж. Было впечатление, что взрывается весь город.

Для предотвращения распространения пожаров немцы применили разрушительный, но эффективный метод борьбы - встречный подрыв домов, находящихся рядом с горевшими.  Про контрподрывы немецких саперных частей известно из отчета XXIX-го армейского корпуса за период с 20 по 30.9.1941: 

"Так как пожар, начавшийся недавно у пункта сбора трофейного имущества, распространялся все дальше, он стал угрожать и гостинице. настолько, что штаб корпуса переместился в прежний командный пункт на улицу 25-го Октября. Утром 26.9 (около 4-30) эту штаб-квартиру также пришлось освободить, так как пожар разросся еще больше. Не смотря на многочисленные подрывы, произведенные нашими саперами, распространение пожара не удалось остановить, к тому же водокачка может быть запущена только в ближайшие дни. Чтобы взять пожар под контроль, приказано провести массированные подрывы по периметру всей площади пожара" (25.9.1941).

После нескольких отчаянных дней борьбы с пожаром немцы прекратили сопротивление, вышли из этого пекла, в котором, кажется, уже не оставалось ничего живого, и только наблюдали пожар издали. Немцы даже не могли достать тела своих погибших товарищей и киевлян, они сгорали дотла. Пылало так, что раскаленный воздух носил над пассажем кровельное железо как осенние листья. В начале улицы Архитектора Городецкого тротуар превратился в странную мозаику: в растопленном асфальте застыло битое витринное стекло, а кора на стволах липок с той стороны, которая повернута к фасадам, после войны оставалась завернутой внутрь. Сколько там погибло киевлян, никто и никогда уже не узнает...

Над чудовищным костром, каким стал центр Киева, образовались мощные воздушные потоки, в которых, как в трубе, высоко взлетали горящие щепки, бумаги, головни, посыпая то Бессарабку, то Печерск. Поэтому на все крыши взобрались немцы, полицейские, дворники, добровольцы, засыпали падающие сверху головни песком, затаптывали угли. Погорельцы ночевали в противовоздушных щелях, в кустах бульваров и парков.

Город насквозь пропитался гарью; по ночам он был залит красным светом, и это зарево, как потом говорили, было видно за сотни километров и служило ориентиром для самолетов. Взрывы закончились 28 сентября. Основной пожар продолжался две недели, и две недели вокруг центра стояло оцепление из автоматчиков.

Дом Гинзбурга. Справа ипровизированное ограждение из подручных средств перед Крещатиком. На переднем плане пожарный рукав. Вид со стороны площади Калинина

А когда оцепление было снято, то улиц, собственно, не было: падавшие с двух сторон здания образовали завалы. Примерно месяц шли работы по прокладке проездов. Раскаленные развалины дымились еще долго; даже в декабре из-под развалин выбивались струи дыма.

Улица Лютеранская после пожара

По окончанию пожаров немецкие саперы взорвали часть домов, фасады которых угрожали обрушением. Началась медленная разборка руин на кирпич, изъятие металлолома и т.д. В связи с огромным количеством разрушений, данное мероприятие не было закончено и до возвращения советских войск.

Панорама сгоревшего центра Киева, октябрь 1941 года.

Последствия взрывов и пожаров были ужасающими: исторического центра Киева, составлявшего славу города, больше не существовало. В горы обожженного битого кирпича, обгоревшие скелеты зданий превращены Крещатик и еще три километра прилегающих к нему улиц: Николаевская (ныне Городецкого), Меринговская (Заньковецкой), Ольгинская, часть Институтской, Лютеранской, Прорезной, Пушкинской, Фундуклеевской (Богдана Хмельницкого), бульвара Шевченко, Большой Васильковской, Думская площадь (Майдан Незалежности) — всего 940 крупных жилых и административных зданий, среди них пять лучших кинотеатров, театр, консерватория, цирк. Также в Киеве полностью сгорело 211 частных одноэтажных домов, повреждено - 87.

В немецком архиве это фото датировано 6 октября 1941 г. Пожар в Киеве.
Горящий разрушенный дом в Киеве.
Как причину немецкая армия рассматривала советские мины с дистанционным взрывателем.
6.10.1941 Brand in Kiew. Brennendes zerstörtes Haus in Kiew. Als Ursache sah das deutsche Militär eine sowjetische Zeitzündermine an.

21 октября 1941 года газета «Українське слово» писала:

«Первый взрыв тучей дыма затмил ясный день. Пламя охватило магазин «Дитячий свит», который находился на углу Прорезной и Крещатика. С этого все и началось. Взрыв следовал за взрывом. Пожар распространялся вверх по Прорезной улице и перекинулся на обе стороны Крещатика. Ночью киевляне наблюдали большое кровавое зарево  которое постоянно разрасталась. Большевики разрушили водопровод. Потушить пожар было невозможно. В то время огонь был хозяином — он пожирал и уничтожал дом за домом. Сгорели 5 лучших кинотеатров, Театр юного зрителя, театр КОВО, радиотеатр, консерватория и музыкальная школа, Центральный почтамт, Дом горсовета, 2 крупнейших универмага, 5 лучших ресторанов и кафе, цирк, городской ломбард, 5 самых больших гостиниц («Континенталь», «Савой», «Гранд-отель» и другие), Центральна городская железнодорожная станция (билетные кассы), Дом архитектора и ученых, 2 пассажа, типография, 8-я обувная фабрика, средняя школа, свыше 100 наилучших магазинов. Уничтожено много библиотек, интересных документов, ценных вещей. Например, в Киевской консерватории сгорел большой орган и около 200 роялей и пианино. Даже трудно себе представить и подсчитать размеры этого неслыханного преступления советов!»

Взрывы и огонь уничтожили нечетную сторону Крещатика от дома № 5 до Бессарабской площади, четную сторону — от современной площади Независимости до ул. Б. Хмельницкого; всю левую сторону Площади Независимости; четную сторону ул. Институтской до ул. Ольгинской; нечетную сторону ул. Ольгинской; четную сторону пл. Франка; полностью ул. Архитектора Городецкого, Станиславского, Заньковецкой; всю нижнюю часть ул. Лютеранской; ул. Прорезную до Михайловского переулка; полностью ул. Пушкинскую — от Прорезной до Б. Хмельницкого. В этих кварталах выгорело все до основания. Взрывами были уничтожены такие дома: Крещатик, 28/2 (с магазином “Детский мир”), 30/1 (гостиница “Спартак”), 26 (почтамт), 15 (радиотеатр), Прорезная, 5 и 10, Пушкинская, 1 (Дом ученых) и 6, Шевченковский переулок., 1, Институтская, 14, 16-18 (дом Гинзбурга), Ольгинская, 3 и 7/26, Архитектора Городецкого, 7 (цирк), пл.Франка, 4 (дом Дьякова) и др.

Погорельцы у фонтана в сквере возле Золотых ворот. Сентябрь 1941 г.

Фрагменты из книги Ирины Хорошуновой "ПЕРВЫЙ ГОД ВОЙНЫ. Киевские записки":

Взрывы еще продолжались. Оказалось, что это действительно взорвалась жандармерия, а за ней комендатура. Погибло много народа, и начался пожар.

В городе поднялась тревога. К вечеру пожар усилился. Зарево снова, как в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое, поднялось над городом. Снова поползли слухи, что минирован весь город. Побежали во все стороны люди с вещами. С Крещатика, где начался пожар, выселялись. А взрывы все слышались с той стороны.

.....

Снова тревожно провели ночь. А на утро весь город был еще больше взволнован, потому что пожар распространялся, горели соседние от улицы Свердлова дома, загорелся почтамт. Горела уже (не знаю только, как это случилось) противоположная от почтамта сторона. Горела Прорезная, угол Пушкинской. Люди с узлами сновали по всем улицам. Люди с узлами сидели в скверах и прямо на тротуарах.

...
Немцы в зону пожара никого не пускали.
Вечером того же 25-го числа был нарушен приказ о том, что ходить можно только до 9 ч. вечера. В свете зарева, которое все росло, без конца бежали по улицам люди с узлами, бежали во все стороны от центра. А пожар все разрастался. Вместе с пожаром росла паника.

...

А по Андреевскому спуску все шли бесчисленные люди с узлами, а пожар все разрастался.

...

А от Киева зарево все разрастается. Уже пылает все небо. Кажется, что город горит весь от Подола до Лавры. Временами через какие-то, словно мертвые, промежутки тишины раздается глухой взрыв там же, в стороне пожара. Потом столб искр вырывается к небу. И снова абсолютная тишина. И зарево. И на фоне зарева черные силуэты города, Киева, что стоит над Днепром.

Было светло как днем. Только свет этот был нереальный, зловещий. 

...

Казалось, все население города было на улицах. Люди с мешками, сидевшие в садах, безнадежно смотрели в ту сторону, где горели их дома. ...Сторож рассказал, что все склоны над Днепром, все сады усыпаны людьми с мешками, с вещами, детьми. Это люди из горящих домов.

Киевские погорельцы на бульваре Шевченко, сентябрь 1941 г. 

Цитаты из воспоминаний Ирины Левитской ("Все моє з собою", Київ 2004, украинский язык):

Вогонь спалахнув у будинку Морозова і перекинувся на Миколаївську (вулиця Карла Маркса). Горіли цирк і готель "Континенталь", дитячий театр і будинок з костюмами Фабера.

У червоному небі літали чорні друзки, а навколо падали, як карткові, двоповерхові будинки. Наш, непорушний, споглядав на "кінець світу" своїми дірками-вікнами, свідками Апокаліпсису. Зі сходів скочувались чорні люди, кидаючи перед собою наспіх зібрані клунки з подушками й ковдрами. Внизу вони були купою мурашок, які завмерли під каштанами на розі Михайлівського завулку. Серед уламків дивом залишилось чорне піаніно Апраксіних. (…)

Потроху попіл і гар осідають на скелети зруйнованих будинків, і ми починаємо бачити одне одного. Горить тільки Хрещатик, мешканці Малопідвальної сидять на клумаках. Люди озираються. Кого нема? Хто міг лишитись під уламками? В повітрі висить чорний сморід. Скільки людей поховано в руїнах пожежі?"

Погорельцы возле памятника Богдану Хмельницкому на Софийской площади, рядом видны немецкие солдаты стоящие в оцеплении горящих кварталов в центре города. 

* * *

Страшные картины большевистских огненно-тротиловых местных апокалипсисов, которые они согласно приказу Сталина пытались устроить чуть ли не в каждом оставляемом городе и селе, следует дополнить жуткой практикой массовых расстрелов политических заключенных в тюрьмах перед отступлением. Только на Западной Украине в течение конца июня - начала июля 1941 года было казнено около 24 тысяч человек. Как всегда, советская пропаганда затем пыталась "повесить" все эти преступления на немцев. 

В Киеве немцы открыли подвалы в здании управления НКВД (сейчас Октябрьский дворец), которые были до отказа заполнены окровавленными трупами. Нквдисты также сбрасывали тела своих жертв в наспех вырытую рядом яму, едва присыпанную землей. Немецкие власти объявили, чтобы люди приходили опознавать тела - многие киевляне нашли там своих родных, расстрелянных советскими палачами. Всего в подвалах и в яме во дворе управления НКВД обнаружили около 800 трупов. Также было обнаружено несколько десятков тел со следами расстрела в Лукьяновской тюрьме.

Дым из развалин пробивался еще в течении нескольких недель. Впереди виден выгоревший остов дома Гинзбурга.

* * *

Уничтожение большевиками центральной части Киева, в результате которого погибли тысячи киевлян и около 50 тысяч остались без крова, за последнее время изучено любителями истории достаточно подробно. Кроме того, существует множество фото- и кинодокументов, на которых зафиксированы различные подробности тех событий. Однако, современные историки, которые в своем большинстве до сих отстаивают концепции советско-большевистской исторической псевдонауки называющейся "коммунистическая пропаганда", не спешат изучать это ужасающее преступление большевиков.

Почему? Потому что современная историческая наука в своей трактовке событий Второй мировой войны на территории СССР ("Великая отечественная война") до сих опирается на затасканный лубочный миф о "злодеяниях фашистов". И когда речь заходит о первых днях оккупации Киева, псевдоисторики-пропагандисты как шулеры из рукава сразу же вытаскивают абсолютно лживую историю о "трагедии Бабьего Яра".

Согласно шулерской исторической версии, 28 сентября 1941 г. немцы якобы расклеили в Киеве 2000 листовок размером чуть больше стандартного листа бумаги А4, в котором предлагали "всем жидам "Киева и окрестностей" собраться под угрозой расстрела на следующий день (!) 29 сентября к 8 часам утра с вещами на углу двух небольших улиц. 33 тысячи евреев, которые оперативно откликнулись на безымянное объявление, были раздеты, препровождены в один из оврагов Бабьего Яра и там расстреляны. После чего их тела были погребены под взорванными саперами песчаными склонами оврага. В оцеплении было задействовано 1200 человек.
Однако на протяжении всего времени оккупации немцы не прекращали расстрелов в Бабьем Яре, и когда к Киеву начала приближаться Красная Армия, они решили замести следы. В августе 1943 года в Бабий Яр направили 100 евреев в кандалах, которые за 2 месяца извлекли 100 тысяч трупов, сожгли их на гигантских кострах, а пепел бесследно развеяли на близлежащих огородах. После завершения работы евреи пытались убежать, но почти все были убиты во время побега. Эту историю следователи НКВД выпытали у пятерых уцелевших евреев (которые по советским законам того времени являлись предателями Родины). Евреи не упоминают чудовищные взрывы и пожары. Рассказы евреев следователи не проверили с выездом на место и не обеспечили доказательствами.

Как и все холокостные рассказы, история о Бабьем Яре грешит невероятными и нестыкующимися деталями, причем полностью отсутствуют подтверждающие ее документы и материальные доказательства. В качестве канонического и единственного "документального" источника псевдоисторики используют абсолютно недостоверную художественную книгу бездарного писателя Анатолия Кузнецова, которую он состряпал под руководством КГБ.

Погорельцы на бульваре Шевченко

Вызывает подозрение, что псевдоисторики много лет возбужденно рассказывают лишь о "трагедии Бабьего Яра", никогда не упоминая апокалиптическое уничтожение центра Киева и гибель множества людей, не говоря уже о том, чтобы связать две неординарные истории, происходившие в одно и то же время. 

Обратим внимание на некоторые практически никогда не упоминаемые детали.

1. Основная волна взрывов и поджогов продолжались с 24 по 28 сентября, пожар продолжался в течение двух недель (советские террористы взрывали и поджигали дома и позже, но нас интересует этот период).

2. От взрывов и пожаров погибло несколько тысяч киевлян и несколько сотен немцев.

3. 50 тысяч киевлян остались без жилья и имущества, по всему Киеву перемещались бездомные люди со спасенными пожитками.

4. Для предотвращения гибели людей, немцы выселили жителей из центральной части города и выставили вокруг нее оцепление.
5. В сентябре в Киеве действовал комендантский час - с 20.00 до 5.00 по "немецкому времени".
6. Оповещение киевлян оккупационными властями осуществлялось при помощи передвижных громкоговорящих установок.

Если совместить эти факты с рассказами (а мы имеем дело исключительно с рассказами) о "трагедии Бабьего Яра", то возникает множество вопросов.

Немецкие солдаты охраняют пожарную машину

Первый и самый главный вопрос: а зачем вообще необходимо было срочно расстреливать всех киевских евреев, а не изолировать их в гетто - так как немцы делали это во всех завоеванных странах, в том числе и в СССР? Зачем вообще понадобился расстрел всех киевских евреев в момент пожара? Это тем более необъяснимо, учитывая что тайный расстрел десятков тысяч людей потребовал бы тщательной подготовки и отвлечения огромного количества ресурсов. Евреи рассказывают что для оцепления места расстрела (Бабий Яр огромен!) и близлежащих кварталов потребовалось 1200 немецких солдат. Наверное, не меньшее количество требовалось и для круглосуточного двухнедельного оцепления также немаленького центра Киева. Немецкий гарнизон был настолько велик? Не следует забывать, что город буквально кишел диверсантами, с которыми также надо было кому-то бороться, организовывать зачистки и облавы.

Немецкие солдаты во время тушения пожара в центре Киева в сентябре 1941 года

Если уж тайные расстрелы были так необходимы, что мешало тщательно подготовиться в спокойной обстановке и провести их через месяц? К чему была такая спешка?

Кое-кто утверждает, что именно евреи устраивали диверсии с момента взятия Киева и особенно во время пожара -  и поэтому всех евреев было решено уничтожить. Однако это объяснение не выдерживает никакой критики: практически все трудоспособные евреи или отправились в эвакуацию или были призваны в армию или стали беженцами, покинув город своим ходом. Даже резерв Красной Армии - молодежь предпризывного возраста 15-16 лет - был в обязательном порядке вывезен из города. Времени уехать было предостаточно, поэтому в Киеве остались самые беспомощные евреи. Зачем нужно было их срочно расстреливать?

В Киеве ад, армагеддон, реальный холокост, люди сгорают заживо, по городу мечутся обезумевшие погорельцы, трупы, антисанитария, нет воды, угроза эпидемий, с чердаков палят снайперы, диверсанты средь бела дня режут пожарные рукава и поджигают дома... И вдруг немцы от всего этого отстранились и все силы бросили на тайный расстрел еврейских стариков и старух? Этой истории явно не хватает жизненной правды. 

Как мы знаем, взрывы в домах раздавались еще 28 сентября, однако, согласно рассказам о трагедии Бабьего Яра, немцы в этот день занимались не борьбой с огнем и угрозой эпидемий, не обеспечением и эвакуацией беженцев, а проводили совещание на котором приняли решение о расстреле всех киевских евреев. В этот же день, 28 сентября немцы после совещания якобы даже успели подготовить логистику масштабных расстрелов, напечатать 2000 экземпляров пресловутого безымянного объявления "всем жидам "Киева и окрестностей" и до конца дня развесить их в пылающем городе "и окрестностях". Несмотря на комендантский час евреи успели его прочесть, собраться и прибыть с вещами на следующий день к 8 утра в положенное место на угол двух улочек. Там их собралось с чемоданами, тюками, узлами, колясками и повозками аж 35 тысяч человек (это невозможно!). А дальше все они спокойно стояли и ждали пока их группами по 30-40 человек не отведут в овраг и не расстреляют. Абсолютно невероятная история! В ней невероятно все - начиная с отсутствия логики и мотивов и заканчивая физической неосуществимостью описываемого процесса сбора, расстрела и погребения тел.

Эти несуразности показаны во многих работах, мы лишь сопоставим историю о невиданном расстреле в Бабьем Яре с апокалиптическим пожаром в Киеве. Со времен поджога Кутузовым Москвы, уничтожение большевиками Киева стало самым масштабным в человеческой истории умышленным сжиганием городских зданий и жилья своих же граждан. Озвучиваемые цифры жертв делают расстрел в Бабьем Яре самым грандиозным расстрелом всех времен и народов, причем, до сих пор не удалось обнаружить ни единого материального доказательства этого мифического события.

Существуют тысячи метров кинопленки и сотни фотоснимков где зафиксирован киевский пожар и его последствия  (украинские историки очень не любят их показывать), на которых события зафиксированы едва ли не поминутно. Однако нет ни единой фотографии происходившего во время пожара сбора десятков тысяч евреев на расстрел и самого расстрела (известные фотографии Хэле сделаны еще до начала пожара). А ведь согласно рассказам, евреи двигались живописными колоннами со всех концов города и окрестностей - но они не попали ни на одну из фотографий!

В городе пребывало десятки тысяч погорельцев - и на фотографиях мы видим их со спасенными пожитками. Тысячи женщин с узлами и кошелками целыми потоками шли через Киев к лагерям военнопленных в надежде найти там и накормить своих мужей - и мы видим их на фотографиях.

Толпа женщин у ограды стадиона «Зенит» (ныне «Старт») на улице Лагерной (Маршала Рыбалко), где в соседних казармах на улице Керосинной (Шолуденко) в фильтрационном лагере содержались военнопленные. Женщины приходили сюда, чтобы найти и попытаться освободить своих мужей, сыновей, братьев. Пленных было так много, что немцы первое время отпускали местных жителей по домам. Фото сделано 22-23 сентября 1941г. немецким военным фотографом Иоганнесом Хэле, служившим в 637-й роте пропаганды, входившей в состав 6-й германской армии, захватившей столицу УССР. 

Но никого из более чем тридцати тысяч евреев, которые с вещами якобы двигались по всему Киеву и окрестностям, на фотографиях, сделанных те же минуты, мы не видим. В то же время мы видим на фотографиях оцепление вокруг пылающего центра Киева, видим патрули, сопровождающие диверсантов, видим эсэсовцев стерегущих военнопленных, но не видим ни одного из 1200 солдат якобы оцепивших район расстрела. При этом передвижение евреев никто не скрывал: согласно рассказам, их должны были вывезти "в Палестину" и они вполне открыто двигались в сторону Лукьяновского вокзала, с которого до вступления немцев в город осуществлялась эвакуация.

Погорельцы возле эстрады в Первомайском саду (Мариинский парк), сентябрь 1941

Заунывные истории о том что по Киеву к месту сбора двигались бесконечные вереницы евреев совершенно не внушают доверия без упоминания о мечущихся там же десятках тысяч погорельцев ("бесчисленные люди с узлами") и тысячах женщин, которые искали своих мужей. Факт, который говорит о многом: ни в одном протоколе допроса, заявлении, донесении, выписке - ни в каком либо другом документе, которые находятся в уголовных делах НКВД/КГБ по Бабьему Яру или в материалах ЧГК - нет ни единого упоминания о взрывах и пожарах в Киеве! Согласно протоколам, свидетели подробно рассказывали о том что происходило в Киеве в конце сентября 1941 года, но ни один из них не упомянул ни о разрушительных взрывах, ни о гигантских пожарах, ни о немецком оцеплении центра Киева, ни о тысячах погибших, ни о десятках тысяч погорельцев! Этого как будто не было! Можно ли доверять показаниям таких "свидетелей"? Можно ли доверять следователям, которые не задали ни единого вопроса о творившемся в Киеве армагеддоне от которого зависела вся городская жизнь и который существенно влиял на расследуемые события? Это риторические вопросы: и без них хорошо понятна направленность расследуемого дела, в материалах которого этот армагеддон тщательно скрыт за противоречивыми и ничем не подтвержденными свидетельскими показаниями о Бабьем Яре.

Почему сторонники мифа о расстреле в Бабьем Яре избегают темы уничтожения Киева и боятся публиковать фотографии взрывов и пожаров? Да потому что каждое фото по-своему опровергает этот миф. Профессор Ф. Богатырчук вспоминает, что немцы через радиорупоры предупредили население Киева быть готовым к поголовной эвакуации. На нижнем фото хорошо видны фургон 637-го отдела пропаганды с радиорупором на крыше и киевляне, которые слушают какие-то немецкие сообщения на пока еще не уничтоженном Крещатике.

Нет ничего необычного в том что киевляне слушают эти громкоговорители и в том что с их помощью киевлян предупреждали об эвакуации 25-27 сентября. Однако, распространители мифа о Бабьем Яре рассказывают что тот же самый 637-й отдел пропаганды 6-й армии якобы за один день 28 сентября созвал евреев Киева и окрестностей на расстрел при помощи развешанных в пылающем городе объявлений. И ни один рассказчик никогда не упомянул о мощном средстве звукового оповещения имевшемся и работавшем в Киеве в то время. Почему? Да потому что те, кто сочинял миф о расстрелах в Бабьем Яре, не были в оккупированном Киеве и не знали как на самом деле немцы оповещали население.

В разгар пожара немцы пригласили в Киев представителей иностранных средств массовой информации чтобы продемонстрировать мировой общественности ужасающие преступления большевиков, грубо нарушавших международные конвенции о законах и обычаях войны. Иностранные репортеры прибыли в еще дымящийся прифронтовой (!) Киев  в первых числах октября и зафиксировали в своих репортажах и фотоснимках масштабные разрушения. Как только большевики заняли Киев, они, пытаясь отвлечь внимание мировой общественности, также пригласили в город группу западных журналистов, которых сразу повезли в Бабий Яр и там безуспешно пытались их убедить, что в этом месте расстреляли, захоронили, а затем выкопали и сожгли трупы 50 тысяч евреев.

Киев, октябрь 1941. На заднем плане разрушенный дом Гинзбурга

Налицо типичная отвлекающая пропагандистская операция большевиков, направленная на дискредитацию противника и на сокрытие собственных преступлений. При этом реальные события подменялись другими - вымышленными. По такой схеме большевики и их правонаследники создавали пропагандистскую шумиху для подмены Катыни Хатынью, ГУЛАГа Освенцимом, жертв НКВД жертвами СС. И конечно же приписывали немцам собственные преступления. Вот строки из репортажа ее военного корреспондента Я. Макаренко, переданные из Киева телеграфом 7 ноября и напечатанные в «Правде» 8 ноября 1943 года:

«Захватив Киев, немцы начали методически умерщвлять его. Сначала был разрушен Крещатик — один из самых красивейших и благоустроенных проспектов столицы Украины...

В груду обломков превращены театр им. Франко, учебный городок в Голосеевском парке, почтамт, гостиница «Континенталь»... Чтобы оправдать свои черные дела, немецкие власти пошли на хитрую и подлую провокацию: все, что ни поднималось силой взрыва на воздух, приписывалось партизанам. Немцы взорвали мосты, дома, водопровод, культурные учреждения».

Те киевляне, кто пережил оккупацию и видел все собственными глазами, прикусили язык и молчали, зная чем может закончиться критика официальной правды. Поэтому советская пропаганда не боялась перегнуть палку. Так, в 1953 году «Вечерний Киев» писал, что Цепной мост взорвали немцы в... 1941 году! Перед собой?? Но новые киевляне верили...

 

Советские пропагандистские фотографии, где указывается что эти руины - дело рук немцев.
Историки никак не могут найти в себе смелость рассказать  о бомбежках Киева советской авиацией в 1943 году и разрушении того что не было разрушено большевиками осенью 1941-го.

СССР давно нет, а его мифы живут и до сих пор отравляют сознание людей. К сожалению, в сокрытии правды об уничтожении Киева слишком неприглядную роль играют современные украинские историки, которые даже не пытаются добраться до истины, хотя у них под боком находятся все архивы и свидетели тех трагических событий. Зная, что с их стороны не будет возражений, евреи бесцеремонно обвиняют украинский народ в участии в мифических бабьеярских расстрелах, однако продажные историки, назвать которых "учеными" не поворачивается язык, не только ничего не делают для опровержения запущенного "советским министром пропаганды" Эренбургом мифа о "трагедии Бабьего Яра", но и вовсю распространяют его дальше. И не только распространяют, но и придумывают новые невероятные детали!

Например, историк Юрий Шаповал обосновывая бабьеярские вымыслы о расстреле и сжигании трупов, рассказал, что кто-то когда-то видел в Бабьем Яре десятиметровый (!) слой пепла. И этот бред несет доктор исторических наук! А дальше эти несусветные выдумки начинают перепечатывать претендующие на серьезность издания, такие, например, как "Зеркало недели", которое из года в год предоставляет в сентябре свои страницы для новых порций бабьеярских несуразиц и фантазий. Об уничтожении большевиками Киева эта газета предпочитает не упоминать. Никак не может найти место для правдивого фотоотчета о разрушении Киева интернет-сайт "Историческая правда", возглавляемый евреем Вахтангом Кипиани, хотя мифы "холокоста" не сходят с его страниц. Дальше всех в продажности и глупости пошел государственный заповедник "Бабий Яр", вывесивший на своем сайте "списки расстрелянных евреев", которые ему передал один  "заслуживающий доверия" еврей. То ли глупцы, то ли подлецы из государственного заповедника даже не поинтересовались происхождением этого списка, который создан путем фантазирования и ни одна фамилия в нем не подкрепляется ни единым доказательством того что этот человек был расстрелян в Бабьем Яре! 

Непонятно, почему за государственный счет содержится целая армия историков-обманщиков и структуры, которые отстаивают враждебные Украине пропагандистские разработки уже несуществующих и зарубежных государств?  Неужели они не замечают того факта, что в поддержку расстрелов в Бабьем Яре нет никаких материальных доказательств? Неужели они не замечают несуразностей и нестыковок в этой истории? Хотелось бы все списать на их непрофессионализм в вопросе мифических расстрелов, но сознательный отказ от исследований уничтожения большевиками Киева и расстрелов нквдистами киевлян в сентябре 1941 года, не позволяет сделать это.  Слишком заметна продажность историков, которые десятилетиями как попугаи повторяют байку о 33 тысячах расстрелянных евреев, и даже не пытаются выяснить куда в те же дни делись 50 тысяч бездомных киевлян,  сколько людей погибло во время взрывов и пожаров, сколько было раненых и обгоревших.

Сегодня упомянутые нерядовые события расследуются и анализируются исключительно любителями, а историческая наука по-прежнему пользуется полурелигиозными советскими догмами и штампами. К сожалению, действующая в Украине власть открыто взяла курс на увековечение советских мифов, а историки и журналисты как всегда взяли под козырек, превратившись из исследователей в хранителей догм. Поэтому и в 2013 году на страницах газет и на экранах СМИ никто не воздаст дань памяти киевлянам, погибшим в сентябре 1941 года от рук большевиков, зато нас ожидает очередное обязательное коленопреклонение властей перед несуществующими жертвами мифического расстрела в Бабьем Яре и соревнование телеканалов и интернет-сайтов в выдумывании количества жертв.

Юрий Когут

Источник: http://babiyarkiev.blogspot.com/2013/09/blog-post.html