Друзья, терпение! Правде, чтобы она победила, иногда требуется время, пока ложь лежит на ее пути.
Многие католики, похоже, думают, что то, что называют «Холокостом», не имеет никакого отношения к религии. Они совершают фундаментальную ошибку. Здесь два (немного измененных) отрывка из прекрасной статьи, которую француз Жером Бурбон, храбрый издатель великолепного парижского еженедельника «Ривароль», написал, чтобы отдать дань уважения недавно умершему профессору Роберу Фориссону.
Профессор Фориссон своими исследованиями, а также своим знаменитым предложением из шестидесяти слов угрожал не только идеологической основе возникшего в результате Второй мировой войны нового мирового порядка, но и религии, или скорее, антирелигии «Холокостизма». Это настоящая религия, требующая уважения и покорности. Ее лже-бог требует уважения; он хочет, чтобы перед ним постоянно возжигали ладан, так же как в Яд ва-Шем все время горит огонь, чтобы ему подносили цветы, и чтобы причитания поднимались к небу, как при паломничествах и процессиях в Освенцим и в другие подобные места, где люди должны бить себя в грудь и кричать «Никогда снова».
«Холокостизм», которым пичкают людей, начиная с начальной школы и до самой старости, по телевидению, в кино и в каждой отрасли индустрии развлечений, на самом деле подражает всем чертам католической религии. У него есть свои мученики (те самые шесть миллионов), свои святые (Эли Визель, Анна Франк), свои чудеса (пережившие „Холокост“), свои стигматизированные (узники концлагерей с лагерными татуировками), свои паломничества (в Освенцим и т. д.), свои храмы и соборы (музеи и мемориалы „Холокоста“), свои благотворительные пожертвования для получения прощения (бесконечные репарации Израилю и выплаты компенсаций пережившим „Холокост“), свои реликвии (зубы, волосы, ботинки и т. д. заключенных лагерей), свои жития святых (книги Эли Визеля, Анны Франк и т. д.), свои камеры пыток (газовые камеры), свое евангелие (приговор Международного военного трибунала в Нюрнберге после Второй мировой войны), свои первосвященники и папы (Симон Визенталь), своя инквизиция (антиревизионистские суды по гражданским делам), свои законы против кощунства (которые строго запрещают как-либо сомневаться в „Холокосте“), свой святой город (современный Иерусалим), свои жрецы и стражи (все создатели политического мнения и организации, будь то в средствах массовой информации, религиозных учреждениях, профсоюзах, в спорте или экономике), свои религиозные ордена (Всемирный еврейский конгресс, Бней-Брит, AIPAC и т. д. и т. д.), свой ад (для всех националистов – кроме израильских!, для всех ревизионистов, для всех, кто верит в убийство Бога и в то, что Новый Завет заменил Ветхий) и свои верующие (почти все человечество).
Но «Холокостизм» не просто подражает христианству, но еще и ставит его с ног на голову: ненависть вместо любви, ложь вместо правды, вместо прощения талмудистская месть, вместо уважения к старикам травля дряхлых бывших охранников концентрационных лагерей, вместо духа бедности стремление к получению репараций, вместо любви к ближнему вымогательство, вместо уважения к другим суды Линча, вместо спокойствия и скрытности истерия и шумные обвинения в средствах массовой информации, вместо безграничной справедливости Бога дерзкая несправедливость завоевателей, которые превращаются в судей над побежденными, и так далее, и так далее.
Поэтому здесь приводится сонет в честь профессора Фориссона, который сделал так много, чтобы столкнуть эту обезьяну с шеи людей:
«Старая поговорка гласит: Правда, в конце концов, всегда побеждает.
„О, нет“, сказал тогда один народ, „что такое правда, можем подтвердить только мы.
Мы – народ господ, наше владычество никогда не закончится.
И перед нашей правдой должны склоняться все нации“.
Этот народ переписал историю, сплел паутину лжи. Миф об ужасных камерах сломил сопротивление людей.
Новому, мрачному идолу должны подчиняться гои.
В конце концов, каждый народ и каждая страна встанет на колени перед этим молохом.
И тут один тщедушный француз бесстрашно встал перед тираном:
„Нарисуй-ка мне такую камеру, расскажи, как она функционирует?“
Мошенник, побледнев, замолчал и затем взбешенно ушел прочь.
Потому что он понял: игра окончена, правда торжествует.
Этот француз был неверующим, но Бог избрал именно его
В качестве меча против лжи, которая мучает все человечество».
Kyrie eleison. Господи, помилуй!
Комментариев нет:
Отправить комментарий