Ни одно другое имя в мире не ассоциируется так прочно с термином пропаганда, чародейство лжи и обмана, как имя Йозефа Геббельса. Но популярный, особенно в Соединенных Штатах, образ этого человека, является грубой карикатурой на него.
С момента своего рождения в 1897 году в Рейдте, городе средних размеров в Немецком Рейнланде, Пауль Йозеф Геббельс рос в солидной семье среднего класса, строго католической. Несмотря на то, что физически он не производил никакого впечатления и был инвалидом (одна нога была короче другой), он был одарен интеллектом, острым языком и мелодичным голосом. Он преуспел в учебе. После строгого «гуманитарного» гимназического образования он учился в нескольких немецких университетах, получив докторскую степень в Гейдельбергском университете в 1921 году.
После неудачной попытки найти работу в качестве колумниста для крупных национальных ежедневных газет и девятимесячной работы в банке в Кельне он стал активистом молодой Национал-Социалистической партии и работал редактором двух партийных периодических изданий, еженедельника Völkische Freiheit (“национальная свобода”) и, позже, NS-Briefe (“письма NS”). С ярко выраженными симпатиями к рабочему классу и даже некоторыми про-коммунистическими настроениями в этот период он был известен как член «левого крыла» партии.
В 1926 году Гитлер назначил его гауляйтером (районным руководителем) Берлина. Он, не теряя времени, взял под жесткий контроль мелкую и враждующую между собой партийную организацию и придал ей новый динамизм. Геббельс с головой окунулся в работу, быстро проявив себя как искусный организатор и оратор. В рамках своих неустанных усилий в самом важном городе Германии в июле 1927 года он основал свою собственную газету Der Angriff (“Атака”). Геббельс ввязался в неравный бой, потому что он стремился, прежде всего, заручиться поддержкой рабочего класса города — который в подавляющем своем большинстве поддерживал марксистские социал — демократическую и коммунистическую партии — в то же время требовалось не отчуждать от себя и избирателей среднего класса.
Эта стратегия выдержала, пожалуй, самую серьезную проверку во время Берлинской забастовки транспортников 1932 года, которая парализовала автобусную, железнодорожную системы и метро большого города. Только национал-социалисты и коммунисты поддержали тогда рабочих в их забастовке против городского правительства, которое контролировалось Социал-демократической партией. Результатом стал странный временный союз “нацистов и коммунистов”, который встревожил многих немцев из среднего класса.
Геббельс не упускал возможности проявить юмор, сарказм или насмешку. Когда социал-демократическое правительство запретило штурмовикам (военизированной партийной милиции) ношение униформы в виде коричневых рубашек — Геббельс, издеваясь над этим запретом, заставил своих бойцов публично маршировать с одетыми на головы цилиндрами, бумажными колпаками или подобными предметами. Другим трюком, который он организовал, были «дебаты» с канцлером Генрихом Брюнингом. Поскольку Брюнинг отказался участвовать, Геббельс “дебатировал” с пустым стулом, отвечая — в стиле американского шоумена Раша Лимбо — на фонографическую запись речи канцлера. С остроумием и сарказмом Геббельс “утюжил” своего бесцветного оппонента — до хохота массовой аудитории. Берлинцы любили такие дерзкие зрелища и выразили свою признательность на избирательных участках. В мае 1928 года Геббельс был избран депутатом немецкого парламента (Рейхстага), а через полгода был избран в городской совет.
В 1929 году Гитлер назначил его директором пропаганды всей Национал-Социалистической партии, что требовало от него значительной ответственности. Несмотря на колоссальную, а иногда и яростную оппозицию — например, партийные ораторы обычно попадали под запрет, а голос Гитлера не разрешалось транслировать по немецкому радио — Национал-Социалистическое движение быстро росло в этот период. К 1932 году партия Гитлера стала самой влиятельной в Германии, а ее фракция самой многочисленной в Рейхстаге.
Обширная пропагандистская и издательская империя партии, контролируемая Геббельсом, включала 120 ежедневных или еженедельных газет, которые регулярно читали около миллиона человек по всей стране. С ярко выраженным молодым руководством Национал-Социалистическое движение было особенно популярно среди молодых немцев. Например, к тому времени, когда Гитлер стал канцлером, Национал-Социалисты уже проверили себя на выборах в студенческие советы в немецких университетах.
30 января 1933 года президент Пауль фон Гинденбург назначил Гитлера канцлером, возложив на 43-летнего бывшего капрала Первой мировой войны ответственность за управление экономически разоренной нацией, которая стояла на грани гражданской войны. Через шесть недель после Национал-социалистического т.н. «захвата власти» 35-летний Геббельс был назначен "Рейхсминистром пропаганды и народного просвещения". В этой должности и в качестве президента "Палаты культуры Рейха" (Reichskulturkammer) он осуществлял широкий контроль над радио, кино, газетами, периодической прессой и книгоизданием Германии, а также над культурной жизнью нации.
В первые годы Второй мировой войны, с 1939 по 1942 год, работа Геббельса на посту министра пропаганды была относительно легкой. С почти непрерывной серией немецких и стран Оси военных побед поддержание морали общества не составляло труда. С самым большим вызовом Геббельс столкнулся в два последних года войны, когда немецкие армии с каждым разом преследовали все более ужасные военные неудачи, большие города Германии рушились под растущим шквалом британо-американских бомбардировок и с приближением полного поражения. Именно в этот период Геббельс наиболее ярко продемонстрировал свои способности в качестве мастера формирования общественного мнения. Несмотря на резкое ухудшение ситуации — как на фронте, так и в тылу — ему в значительной степени удалось сохранить общественный дух, доверие к гитлеровскому руководству и даже надежду.
Хотя немецкий историк Гельмут Хайбер рисует очень критический и в целом нелестный портрет в своей биографии Геббельса (New York: Hawthorn, 1972), в то же время он признает таланты и сильные стороны Геббельса.
Он отмечает:
[Геббельс] был способен до самой последней минуты поощрять и эксплуатировать слепое доверие к Гитлеру и его гению. Это действительно было одним из феноменов Третьего Рейха, таким, что даже при агонии своей страны основная масса немецкого народа осталась послушной и верной Знамени Гитлера ... несмотря на все, что они пережили, они сохранили свою веру. [p. 133]
После большого поражения под Сталинградом в начале февраля 1943 года Геббельс был первым официальным лицом, открыто признавшим серьезность опасности, нависшей над нацией и Европой и откровенно признавшим, что Германия может проиграть войну.
Вероятно, самой известной его речью в военное время было блестяще написанное им обращение “Total War” от 18 февраля 1943 года. Мастерски представленное широкой публике в берлинском зале Sportpalast, оно транслировалось по национальному радио, а его отрывки были показаны в еженедельнике «Дойче Вохеншау». Выступая после Сталинградской катастрофы, Геббельс подчеркнул мрачную истину о том, что катастрофическое поражение является реальной возможностью и закончил свою речь призывом к общенациональной мобилизации. (Национальная экономика Германии по-прежнему функционировала в основном как в мирное время, и заводы выпускали огромное количество второстепенных потребительских товаров.) Огромный баннер провозглашал лозунг собрания: "Тотальная война, Самая короткая война.”
Откровенность и даже смелость Геббельса завоевали ему меру народного восхищения. Хейбер писал:
Он понимал ценность признания неудач и даже, время от времени, ошибок; его желание быть “искренним” была своего рода подмигиванием аудитории со стороны компетентного человека : “Послушайте, я принимаю вас всерьез. Давайте будем откровенны друг с другом", - и это позволило ему заманить их в ловушку еще больше. В результате позже, после 1943 года, когда он позаимствовал ... тему “крови, пота и слез” Черчилля, люди были готовы поверить в луч надежды, который он проницательно пропускал сквозь мрачную окраску своих речей. [p. 134]
”Когда другие влиятельные нацисты начали прятаться своей скорлупе, - комментирует Хейбер, - Геббельс не боялся предстать перед толпой и не только отстаивать свою точку зрения, но и пробуждать веру и надежду ... “ 134]
По мере того как война затягивалась, передовицы Геббельса в еженедельной газете «Das Reich» играли все более важную роль в поддержании общественного духа. Они широко переиздавались и регулярно читались по радио.” Его статьи в Das Reich, - признает Хейбер, - были действительно превосходны, блестяще написаны и полны ярких идей ... “ 235]
Хайбер также отмечает:
Статьи Геббельса были тщательно проработаны более чем за неделю до их появления, написаны на превосходном, отшлифованном немецком языке, стилистически приятны и относительно разборчивы по содержанию; часто они казались озаренными высокой мудростью великого мыслителя. Сами их названия напоминали философские трактаты: «О смысле войны», «О сути кризиса», «О работе Духа», «О том, как говорить и молчать», «Необходимость свободы», «О долге нации на войне».… Все эти работы были очень изящны и солидны. Эти статьи производили сильное впечатление и Геббельс об этом знал. [ p. 252 ]
К сожалению, мало из того, что Геббельс писал и говорил в последние годы войны — когда он был на пике своего могущества — было переведено на английский язык.
Одним из величайших достижений Геббельса в военной пропаганде была его эксплуатация истории Катынской резни. В апреле 1943 года немцы обнаружили в Катыни под Смоленском в оккупированной России братскую могилу тысяч польских офицеров, которые были взяты в плен советами в 1939 году и расстреляны советской тайной полицией в апреле 1940 года. По указанию Геббельса немецкие газеты и журналы уделяли этой истории большое внимание, неделями подробно освещая ее на первых полосах. Его проницательная трактовка этой истории внесла значительный вклад в крупное политическое поражение союзников — разрыв отношений между советским правительством и польским правительством в изгнании. (Между тем американские и британские официальные лица и газеты поддерживали советскую ложь о том, что в злодеяниях виноваты немцы.)
В дополнение к своей работе в качестве главного пропагандиста нации, во время войны Геббельс брал на себя все большую организационную и политическую ответственность, играя все более важную роль в поддержании функционирования национальных промышленного и социального механизмов. В феврале 1942 года Гитлер возложил на него особые полномочия по надзору за оказанием помощи людям, пострадавшим в результате воздушных атак союзников, — пост, который приобретал все большее значение по мере того, как воздушные бомбардировки Германии неуклонно возрастали.
Летом 1944 года Гитлер назвал его "полномочным представителем Рейха по всеобщей мобилизации". Таким образом, в последние катастрофические месяцы войны Геббельс вместе с министром вооружений Альбертом Шпеером направлял людские и материальные ресурсы Германии на максимальное увеличение военного производства, одновременно продолжая каким — то образом управлять национальными электростанциями и водными ресурсами, транспортными и телефонными системами, продовольственными и топливными сетями, государственными школами, радиовещанием и ежедневным изданием газет. Этот организационный подвиг, заключающийся в поддержании функционирования основных социальных и общественных служб и в то же время в поддержании и даже резком увеличении производства вооружений, несмотря на разрушительные воздушные бомбардировки и постоянно ухудшающуюся военную ситуацию, является достижением, не имеющим исторических параллелей.
«Мы стали людьми, находящимися в обороне», - писал Геббельс в «Das Reich» от 11 февраля 1945 года - за 11 недель до конца. «Мы работаем и боремся, мы странствуем, мы покидаем свои дома, мы страдаем и терпим, и мы делаем все это с молчаливым достоинством, которое, в конце концов, вызовет восхищение всего мира. Европа вполне может быть счастлива, что у нее пока еще есть такой народ. Сегодня этот народ - спасение Европы. Поэтому завтра он будет гордостью Европы ».
Его последнее радиообращение, переданное по остаткам многострадальной связи, было произнесено 19 апреля 1945 года. Как и каждый год, начиная с 1933 года, он выступил накануне Дня рождения Гитлера. Даже в этом случае, когда ужасный конец был очевиден для всех, Геббельс все еще говорил с красноречивой, контролируемой страстью, откровенно признавая чрезвычайную серьезность ситуации, вдохновлял надежду. Он не утратил способности расшевелить своих соотечественников не только пылом, но и видимым благородством.
«Не позволяйте себе смущаться тем всемирным шумом, который сейчас начнется», - призывал он в письме, написанном пасынку за несколько дней до своей смерти. "Придет день, когда вся ложь рухнет под собственной тяжестью, и правда снова восторжествует. В своем последнем завещании, написанном за несколько часов до того, как покончить с собой, Гитлер назвал Геббельса своим преемником на посту канцлера — дань непоколебимой верности до самого конца. Но Геббельс пробыл на этой символической должности всего несколько часов. После того как он и его жена предали смерти шестерых своих детей, а советские войска оказались на расстояние всего в пару-тройку сотен метров от них, вечером 1 мая 1945 года, Йозеф и Магда Геббельс покончили с собой во дворе Фюрербункера.
Вопреки распространенным стереотипом, Геббельс был успешным пропагандистом не потому, что якобы был мастером “большой лжи”, а скорее в результате его верности фактам и истине. Как отмечает его биограф Хайбер:
Таким образом, Геббельс мог отмечать, что его информационная политика не только превосходит врага по своему монолитному характеру, но также обладает «серьезностью и достоверностью», которую «просто невозможно превзойти». Хвастовству же можно было найти некоторое оправдание: в долгосрочной перспективе, как проповедовал Геббельс, лучшая пропаганда-это то, что в конечном счете служит истине."[p. 254]
"Подлинная ложь Геббельса, его сознательная ложь всегда касалась только деталей ..." - пишет Хейбер. Ложь Геббельса носила характер скорее тех двусмысленностей и уверток, с помощью которых представители правительств во всем мире стремятся «защитить» «национальные интересы» [с. 134, 135]
Также принято считать, что Геббельс, каким бы искусным он ни был, был не более чем умным проповедником, который завоевал поддержку своих соотечественников, апеллируя к их низменным чувствам зависти, мести, тщеславия и высокомерной гордости. Эта точка зрения, которая косвенно унижает немцев как нацию эмоциональных и умственных калек, особенно широко распространена в Соединенных Штатах. Можно сделать вывод, что живи рядовой американец в Третьем Рейхе, а не в «западных демократиях», он бы никогда бы не «попался» на «очевидную» ложь Геббельса.
Такой приукрашенный взгляд основан исключительно на невежестве. В своем классическом исследовании Propaganda (New York: Alfred A. Knopf, 1968; Vintage, 1973 [p. 54]), французский ученый Жак Эллюль указал, что послевоенный образ Геббельса уже сам по себе является пропагандистским искажением:
Остается проблема репутации Геббельса. Он носил титул «Большой Лжец» (дарованный ему англосаксонской пропагандой), и все же он никогда не прекращал бороться, чтобы его пропаганда была максимально достоверной. Он предпочитал быть циничным и жестоким, чем быть пойманным на лжи. Он говорил: "каждый должен знать, что происходит." Он всегда первым объявлял о катастрофических событиях или о сложных ситуациях, никогда ничего не скрывая. В результате между 1939 и 1942 годами у всех сложилось общее мнение, что немецкие коммюнике были не только были более краткими, ясными и менее приукрашивавшими положение дел, но и более правдивыми, чем коммюнике союзников (это американское и нейтральное мнения) — и, кроме того, что немцы публиковали все свои новости за два или три дня до союзников. Все это верно настолько, что присвоение Геббельсу звания т.н.«Большого Лжеца» следует рассматривать его полным пропагандистским успехом.
Из журнала "Historical Review", январь-февраль 1995 года.
Об авторе:
Марк Вебер изучал историю в Университете Иллинойса (Чикаго), Мюнхенском университете, Портлендском государственном университете и Университете Индианы. В марте 1988 года он в течение пяти дней давал показания в окружном суде Торонто в качестве признанного свидетеля-эксперта по еврейской политике Германии военного времени и проблеме т .н. «холокоста». Он был редактором журнала исторического обзора IHR’s Journal of Historical Review с апреля 1992 года по декабрь 2000 года. В настоящее время он является директором Института исторического обозрения.
Цитируется по: https://nibelungen74.livejournal.com/176805.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий