КОНЕЦ ЛЕГЕНДЫ «ИНЦИДЕНТ ГЛЕЙВИЦЕ»

Отрывок из книги "Гейдрих. Полная реабилитация"

Один из самых известных мифов, который до сих пор не опровергнут ни одним историком, называется так называемый инцидент в Глейвице. Эту историю повторяют не только историки. Вся военная литература, все журналисты от всех стран, которые воевали во Второй мировой войне, твердят эту версию как причину начала Второй мировой войны. В буквальном смысле во всех исторических книгах про разведку, СС, гестапо, в обязательном порядке рассказывается про эту нацистскую провокацию. 

Большинство людей, которые когда-либо слышали имя Гейдрих, машинально вспоминают инцидент Глейвиц. Официальная версия гласит: «Вооруженное нападение 31 августа 1939 года отряда немецких диверсантов, переодетых в польскую военную форму, на немецкую радиостанцию в приграничном городе Глейвиц. Провокация была организована немецкими спецслужбами согласно секретному приказу Гитлера, требовавшего создать абсолютно безупречный повод для начала войны, который заклеймил бы Польшу как агрессора. Непосредственным исполнителем операции был Науйокс. Руководил Гейдрих. С радиостанции, якобы захваченной поляками, прозвучало обращение на польском языке, призывающее поляков «объединяться и бить немцев». 1 сентября 1939 в десять часов утра Гитлер выступил по немецкому радио с обращением к рейхстагу и немецкому народу, оправдывая начавшееся вторжение в Польшу нападением, совершенным польскими регулярными частями на радиостанцию в Глейвице. Все участники и оставшиеся в живых исполнители должны были дать подписку о неразглашении тайны, им запрещено идти на фронт. Переодетые «диверсанты» были расстреляны. Так началась Вторая мировая война.

Откуда это появилось? Впервые эту историю рассказал на Нюрнбергском процессе сам Науйокс.

Документ 2751-PS, который представлен в США 482. Это показание под присягой Альфреда Хельмута Науйокса от 20 ноября 1945 года. Это показание под присягой, в частности, относится к фактическим событиям, связанным с инцидентом на польской границе.

«......Гейдрих лично приказал мне имитировать нападение на радиостанцию возле Глейвица недалеко от польской границы и показать, что атакующие силы состояли из поляков. Гейдрих сказал: 

«Для этих нападений поляков для иностранной прессы, а также для пропагандистских целей Германии необходимы практические доказательства». Мне было предложено пойти в Глейвиц с пятью или шестью другими людьми из СД и подождать там, пока я не получу кодовое слово от Гейдриха, указывающее, что атака должна произойти. 

Инцидент в Глейвице, в котором я участвовал, был проведен вечером перед нападением Германии на Польшу. Насколько я помню, 1 сентября 1939 года разразилась война. В полдень 31 августа я получил по телефону от Гейдриха кодовое слово для нападения, которое должно было состояться в 8 часов вечера. Мы захватили радиостанцию по приказу, передали речь через три-четыре минуты через аварийный передатчик, произвели несколько выстрелов из пистолета и ушли».

После был опубликован дневник Гальдера. Приводим текст оригинала на английском языке:

17 AUGUST 1939

..................

Canaris [Checked with] Section 1 [Operations] Hi[mrnler] Hei 

[?Heydrich] Obersalzberg: 150 Polish uniforms with accessories 

(Dr. Trumler) for Upper Silesia[1]. 

Если в дневниках начальника генерального штаба записано операция «Hi», то, конечно же, это Гиммлер. А «Hei» – означает Гейдрих.

Эту запись в доказательство провокации подхватили все без исключения послевоенные историки не только западного толка, но и все советские военные эксперты.Плюс ко всему в своих мемуарах об этом инциденте пишет Вальтер Шелленберг, сам шеф иностранной разведки(ого). А он обманывать не станет. Как Шелленберг с сотрудником СД Мельхорном, сидя в ресторане и не проронил ни слова, мол, за рестораном шла слежка контрразведки (зачем спрашивается посещать места, где известно, что идёт слежка?), и после Мельхорн попросил проехать к озеру Ваннзее. Выдержка из мемуаров: – «Я чувствовал, насколько он взволнован, и предложил прогуляться вдоль озера. Постепенно он разговорился, но поначалу казалось, будто он беседует сам с собой. Возбужденно бросал он отрывистые фразы: «Будет война…». Помолчав, он с еще большим жаром продолжал рассказывать о том, как Гейдрих вызвал его, своего старого противника, к себе и передал ему приказ Гитлера. Мельхорн остановился, схватил меня за руку и сказал: «Ужасный приказ». К 1 сентября необходимо было изыскать конкретный повод для нападения на Польшу, благодаря которому Польша предстала бы перед историей и в глазах всего мира агрессором. Запланировано, сказал Мельхорн, произвести нападение "польских" солдат.1 сентября 1939 года в десять часов утра Гитлер выступил в рейхстаге с речью, обращенной к немецкому народу. 

«Многочисленные нападения поляков на германскую территорию, в том числе нападение регулярных польских войск на радиостанцию в Глейвице…» конец цитаты.

А теперь стоп!! Находим речь Гитлера. Нашли.

В обращении к нации 1 сентября 1939 Адольф Гитлер говорил подробно о продолжающихся провокациях за прошлые четыре месяца поляками. Он указал, что с 1919 года 100, 000 этнических немцев, которые были польскими гражданами, были вынуждены сбежать из своих домов в Польше. «Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами. Эти предложения по посредничеству потерпели неудачу, потому что в это время там, в первую очередь, стала ответом внезапная польская общая мобилизация (30 августа), сопровождаемая большим количеством польских злодеяний. Они были снова повторены вчера вечером (31 августа). 

Я поэтому решил говорить с Польшей на том же самом языке, который Польша в течение многих месяцев использовала по отношению к нам. Я объявил, что граница между Францией и Германией – окончательна. Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними». 

Конец цитаты.

Гитлер никогда! ни до ни после 1939 года не произносил слова Глейвице. Про Глейвице никогда не было сказано не только Гитлером, но и Герингом и Риббентропом. А ведь эта операция была поводом для оправдания войны с Польшей. А самое главное – ей приписывают начало Второй мировой войны!

Немецкая пропаганда – одна из самых успешных в мире никогда не ссылалась на это событие. Зачем фальсифицировать тривиальный инцидент, если Вы никогда не собираетесь упоминать его за всё время войны?? 

Главный обвинитель от США на Нюрнбергском процессе Роберт Джексон при изучении документов заметил, что объявление немцами войны Соединенным штатам совершенно законно. А как показать всему миру немецкую агрессию? Вторжение в Польшу должно было исключить вину Польши всякого рода провокациями. Тем более в Нюрнберге было запрещено обсуждение политики Запада, Польши или СССР. *Справедливый* суд в любом случае поддержит идею агрессии со стороны Германии. Где доказательства? И как раз кстати появляются показания под присягой никому не известного Науйокса. В чине аж целого майора, который рассказал, что лично возглавлял провокационную операцию Глейвиц. Кстати, названную, как он сказал, операцией «Гиммлер». Ничего остроумного он, будучи в плену, придумать не смог. Конечно, суд принял это доказательство без вопросов и обсуждений. Примечательно, что Науйокс лично не присутствовал на суде. Наверное, чтобы не было никакой возможности для перекрестного допроса свидетеля защитой. Таким способом появились «доказательства» о признании Германии виновной в «Преступлениях Против Мира». В документах же германской полиции значится следующее от начальника полиции в Глейвиц ночью от 31 августа, что на радиостанцию напали нерегулярные польские войска, которые в течение короткого времени удерживали станцию, после чего были выгнаны немецкой Пограничной полицией. Во время защиты станции один поляк был смертельно ранен. Другое сообщение прибыло от представителя города Троппо о таможне Hohenlinde. Ночью 31 августа, мы подверглись нападению польскими нерегулярными войсками, но благодаря контратаке вспомогательными войсками Ваффен-СС, они были разбиты. 

Кстати, имя Науйокс выступает не только в этой операции. Он же сутенёр в триллере Салон Китти, придуманный Шелленбергом. Он же подделыватель английских фунтов, при помощи которых Германия внесла бы хаос в биржи и убила бы экономику Англии. И конечно, всеми этими случаями руководил Гейдрих, как же без него. Ниже мы поговорим о них.

Вернёмся к Науйокс. Защита СС показала на этом процессе, что нет ни одного документа, подтверждающего наличие такого приказа. Обвинители на это заявили – так Науйокс указал, что это была личная просьба Гейдриха. А как он бы посмел отказать... 

Науйокс называет одного погибшего. А как же группа заключённых смертников? В официальной версии указано, что шеф гестапо был ответственен за «участие» узников концлагерей, которые были переодеты в польскую униформу, затем расстреляны и оставлены на месте событий в доказательство того, что они были убиты во время нападения. Обозначаемые кодовым словом «консервы» заключенные были отравлены врачом, а затем расстреляны оперативной группой…

Наверное, укол им сделали, чтобы на 100% они были мертвы (расстрел, как понятно из логики врачей, не даёт гарантии смерти). В любом случае, по рассказам Науйокса, «консервой» был 1 человек.

Кстати, Науйокс был освобождён (официальная версия – сбежал) из американского плена. Сбежал и … спокойно занялся бизнесом в Гамбурге. Американцы умеют платить за оказанную услугу... Умер от сердечного приступа спустя 10 лет в 1966 г. В качестве информации (не доказательство) – при изучении биографии Гейдриха в отчётах американского Национального архива мы встретились с внуком офицера, служившим в то время в районе радиостанции в городе Глейвиц, а именно Густава Коболдта. Ко всему прочему он сообщил: «Дед был кадровый военный, один из самых молодых капитанов, чувствовал отвращение к вмешательству непрофессионалов (Гитлер и т.д.) относительно военных операций и решений. Так этот ветеран всю жизнь твердил, не было ничего подобного в Глейвице». Никогда не было нападений на солдат вермахта в польской форме, ни польских солдат. Были незначительные налёты неустановленных лиц… Ну мало ли,что говорит капитан, … может, он забыл.

Взглянем ещё раз на показания Науйокса – 5-6 людей врываются в помещение радиостанции.Орут на польском 3 минуты и уходят… Ну конечно, это повод для войны. И не простой. А мировой!.. Сам вождь Третьего рейха приказал! Правда, не на бумаге. Наверное, он, как и многие рейхскомандиры, предвидя Нюрнбергский процесс, приказывал устно. Моя циничность в устном приказе имеет место жить, потому как очень многие исследователи нацизма прибегают именно к такому обвинению – «нет документов? Ну, ясно же, уничтожили или приказывали устно».

Получается следующее: во время польской кампании, где задействованы 56 (!!) дивизий только со стороны Германии с численностью 1.5 миллиона солдат, не считая другие стороны конфликта, группа армий «Юг»в составе 8-й, 10-йи 14-й армий должна нанести главный удар из Силезии и Словакии. Ударная 10-я армия должна была наступать в общем направлении на Варшаву, выйти к реке Висла и затем во взаимодействии с группой армий «Север» уничтожить польские войска, находящиеся в Западной Польше. Группа армий «Север» должна была наступить с территории Померании и Восточной Пруссии и занять «Польский коридор», идёт разработка генеральных плановых наступлений. На острие клина наступления шли пять танковых дивизий, состоящие из полторы тысячи танков, за ними четыре мотопехотные дивизии. Хотя всё это впечатляло, главная сила Германии находилась в воздухе – 900 бомбардировщиков, 400 истребителей направлялись в глубь Польши…., а Гитлер всё это оставляет и сидя перед телефоном ждёт, когда Науйокс закончит ор в микрофон на польском языке, чтобы дать приказ на начало мировой войны.

Обратите внимание на реакцию офицера, который вёл допрос Науйокса.

НАУЙОКС. Гейдрих дал мне приказ отправиться в Глейвиц, дождаться пароля, который мне сообщили, и я должен был быть в любой момент в распоряжении для осуществления этого действия, и я должен выполнить это действие только после получения пароля, который придет непосредственно от Гейдриха. Мне пришлось долго ждать.

ПОЛКОВНИК БРАНДЕЙДЖ. Я НЕ СОВСЕМ ПОНИМАЮ, что именно вы должны были делать на радиостанции. 

НАУЙОКС. Вопрос состоял в том, чтобы выступить с речью на польском языке через радиовещательную станцию в Глейвице, чтобы подстрекать восстание польских меньшинств, которые находились в Верхней Силезии. 

ПОЛКОВНИК БРАНДЕЙДЖ. Вы должны были выступить? 

НАУЙОКС. Нет, нужно было сделать это, чтобы говорить по-польски. 

Вот так то… Убедительно? Во всяком случае, очень глупо… Можно обвинить Гитлера во всех смертных грехах – диктатор, убийца, тиран и т.д. Но обвинять его в идиотизме никому не позволено!! Понимая абсурдность и чушь этой версии, следователи не стали упоминать слово Глейвиц и при допросе Геринга.

Допрос Геринга на Нюрнбергском процессе 22 марта 1946 года.

ГЕНЕРАЛ РУДЕНКО: ответчик Геринг, в Вашем заявлении Вы сказали, что нападение на Польшу было совершено после кровавых случаев в городе Бромберг.

ГЕРИНГ: Я сказал, что дата нападения была назначена из-за кровавых событий, которые включали, в дополнение ко многим другим инцидентам, также Кровавое воскресенье в Бромберг.

ГЕНЕРАЛ РУДЕНКО: Вы знаете, что эти события произошли 3 сентября 1939?

ГЕРИНГ: Я, возможно, сделал ошибку относительно даты событий в Бромберге; я должен был бы видеть документы об этом. 

Я просто указал это в качестве одного примера среди большого количества других.

ГЕНЕРАЛ РУДЕНКО: Это понятно. Нападение было совершено 1 сентября, и события в городе Бромберг, который Вы просто упомянули Трибуналу, произошли 3 сентября 1939. Так называемое Кровавое воскресенье в городе Бромберг произошло 3 сентября 1939, то есть спустя 3 дня после времени, когда Польша была подвергнута немецкому нападению.

ГЕРИНГ: Я не уверен, обращаемся ли мы оба к тому же самому событию.

ГЕН. РУДЕНКО: Я говорю о событиях в городе Бромберг. Вы говорили о них.

ГЕРИНГ: Возможно, два различных события прошли в Бромберг.

ГЕН. РУДЕНКО: Это довольно возможно.

Кстати, по Кровавому воскресенью – 3-го сентября 1939 года подразделения польской армии, жандармерии и полиции, а также отдельные гражданские лица произвели массовые убийства мирного немецкого населения городов Быдгощ (бывший германский Бромберг), Шулитце, а также в десятках городов в районе Познани (Позена). Вошедшие в эти города наступающие подразделения вермахта обнаружили, что их улицы покрыты трупами мужчин, женщин, малолетних детей и стариков.Этот факт подтверждён как немецкой, так и союзнической сторонами, поэтому сомнению не подлежит.

Про «правдивость» мемуаров Шелленберга мы расскажем ниже.

В этом кроссворде уникальных явлений Второй мировой войны мы совсем забыли об одной детали – дневники Гальдера. 150 комплектов польского обмундирования. После тщательных поисков хоть какой-то информации, совершенно случайно мы нашли следующее документированное событие. Когда разрабатывался план Польской военной кампании, Генеральный штаб сухопутных войск поставил перед 2-м отделом абвера (Канарис), в обязанности которого входило поддерживать наступательные операции активными действиями в тылу наступательных войск, две наиглавнейшие задачи: не допустить взрыва крупного моста через Вислу у Диршау и разрушения важных промышленных предприятий у рудников Верхнесилезского бассейна. 

На мосту Диршау / Тчев проходила главная железнодорожная линия между Берлином и Кенигсбергом. Для ОКВ (верховное командование вермахта) важно было обеспечить железнодорожное сообщение между Конитц / Хойнице (пограничный город между Германией – Польша) через Диршау / Тчев (приграничный город в Польше – Свободный город Данциг), а затем Мальборк / Мариенбург (пограничный город Свободный город Данциг – Германский Рейх, Восточная Пруссия). Проблема состояла в том, что для достижения доступа к мостам надо было проехать 18 километров, которые находились на территории Свободного города Данциг. И железнодорожные службы, и таможни находились под польской юрисдикцией. Надо было проехать незаметно в тишине, чтобы не дать повод для взрыва моста. Был принят план одеть всех, кто участвует в операции, в польскую форму, чтобы не вызвать подозрение у польских железнодорожных и таможенных служб. Станции вдоль железной дороги Мариенбург–Диршау–Кальцоф, Симонсдорф и Лиссау были укомплектованы польскими чиновниками, а население было полностью немецким. Полковник инженерных войск железной дороги Карл Бусик (из Австрии) получил задание провести разведку вдоль рассматриваемого железнодорожного моста, отметив все о механизмах взрывных устройств.5 августа 1939 года Карл Бусик провел первый опрос в гражданской одежде, путешествуя в поезде регулярной линии, а затем наблюдал за мостом с берега Вислы под Мариенбургом. Бусик заметил несколько сторожевых постов, в окрестностях которых находились места подрыва, а также отметил, что главный выключатель для взрыва моста находился в кабине возле станции Тчев. Затем Люфтваффе была поставлена задача нейтрализовать охрану польских войск и уничтожить этот контрольно-пропускной пункт. 

23 августа 1939 года ОКВ сообщило, что операцию будет вести армия, но первая атака будет проводиться Люфтваффе с воздушным налетом на точки зажигания, провода и источники питания. 

Ответственным за боевую операцию была «Kampfgruppe Medem», которой командовал полковник Герхард Медем. Это была совместная операция вермахта, люфтваффе и абвера. Польское военное командование полностью осознало стратегическую важность моста и приняло меры предосторож-ности. Плацдарм в Лиссау был сильно укреплен. 2-й стрелковый батальон должен был уничтожить мосты в случае войны с Германией. Ответственным за эту команду был лейтенант Юхтман. За два месяца до начала войны Юхтман получил через своего верховного командования миссию по заминированию столбов моста с 10 тоннами взрывчатки.

В 2 часа 10 минут 1 сентября 1939 года из Кёнигсберга в Мариенбург (ныне Мальборк) отправился грузовой железнодо-рожный состав № 963. В вагонах сидели солдаты «Kampfgruppe Medem», состоящие из батальона «Гренцвахт», переодетые в форму польских железнодорожников. Команда насчитывала около 150 офицеров и солдат. Поезд был вооружен двумя пуш-ками LeIG 18 калибра 75 мм, 10 MG 08 и 4 MG 34. Следом шёл немецкий бронепоезд, на борту которого находился полковник Медем. В три часа утра 1 сентября 1939 года ударная группа прибыла в Мариенбург, расположенный прямо на границе.«Kampfgruppe Medem» должен был прибыть на мост и отключить взрывчатые вещества. Чтобы предотвратить детонацию зарядов, воздушный налет будет производиться самолетами Люфтваффе. Юнкерсы должны были разбомбить контрольный пункт выключателя взрывного устройства.Однако спланированная операция сразу пошла наперекосяк. Ещё на территории станции Симонсдорф железнодорожники-поляки увидели немецкий бронепоезд и почуяли неладное – попытались перевести его в тупик. Немцы быстро расправились с невооружёнными железнодорожниками – 20 человек были убиты, шесть – ранены. Абвер писал в своем докладе: «На станции села Симонсдорф несколько поляков попытались использовать оборудование для сообщений и т. д. пришлось открыть огонь. Мы взяли 15 заключенных, включая 6 раненых, и 20 поляков были убиты». Но начальник станции успел послать красный сигнал вспышки в Диршау. Поезд был задержан на полчаса и смог добраться до мостов Диршау только в 4:45 утра. 

В 4 часа 30 минут над мостом появились три немецких бомбардировщика «Ju-87», прилетевших из Эльбинга (ныне Эльблонг). Они сбросили бомбы, пытаясь перебить электрические провода, ведущие к зарядам.

Ещё в августе 1939-го пилоты несколько раз проезжали мост на пассажирском поезде Кёнигсберг–Берлин, и видели, что провода открыто лежат на земле.До этого экипаж юнкерса практиковал атаку на смоделиро-ванной мишени, построенной около авиабазы в Инстербурге. 

У каждого Юнкерс-87B была своя бомба 250 кг и 4x50 кг под ее крыльями. 

В штабе польской армии уже были в курсе, что в 4 часа 45 минут германская армия перешла польскую границу. Несколько минут спустя учебный линкор «Шлезвиг-Гольштейн» открыл огонь по Вестерплатте. Примерно в то же время в Диршау прогремел мощный взрыв. Мост через Вислу взлетел на воздух – немецким лётчикам не удалось перебить провода.

В это самое время зондеркоманда «Пост» абвера, в форме польских железнодорожников, должны были захватить три железнодорожных станции по дороге в Диршау на случай провала миссии поезда. На самом деле не только при операции в Диршау немцы использовали польскую форму для маскировки. Многие группы из «Industrieschutz Oberschlesien» и «Sudetendeutsches Freikorps» пересекают границу за несколько часов до нападения Германии на Польшу в польской форме для осуществления планов по захвату складов, станций и т.п. Но не будем подробно писать об этом. Об этом написано сотни историй.

А теперь самое важное! Дневник Гальдера. Смотрим.

«1. Каким образом можно овладеть мостом в районе Диршау? 

у Г[рауденца]? Фюрер распорядился выяснить возможность за-хвата моста в Диршау. Диршау: (Гиммлер) Бронепоезд».

А вот и наш Гиммлер. На самом деле, кроме захвата моста, абвер совместно с вермахтом должны были осуществить десятки (если не сотню) операций на территории Польши в первые часы нападения с включением танков и люфтваффе. Каждая операция была важна своей стратегией. На кону стоит судьба 70 миллионной Германии. А нет.

Пока Науйокс не проорёт – отставить наступление! 

Единственный из всех послевоенных историков, кто усомнился в правдивости этой операции, был известный послевоенный заслуженный историк Юрген Ранзхеймер. После расследования всех деталей он пришёл к выводу – нападение польских солдат глубоко в тылу немецкой глубинки при существующих конкретных условиях, существующих на границе просто невозможно. Таким образом, использование польских мундиров службой безопасно-сти СС для имитации атаки на радиостанцию абсурдна. ( Jürgen 

Runzheimer: Der Überfall auf den Sender Gleiwitzim Jahre 1939).

Допрос на Нюрнбергском процессе Кейтеля.

НЕЛЬТЕ:Я представляю вам документ 795-ПС, протокол, который касается польской формы для Гейдриха.

КЕЙТЕЛЬ: Могу я добавить…

НЕЛЬТЕ: Пожалуйста.

КЕЙТЕЛЬ:Этот инцидент, эта акция стала известна мне здесь впервые из показаний свидетелей. Я никогда не знал, кто был ответственным за такие вещи, и я ничего не знал о рейде на радиостанцию Глейвица до тех пор, пока я не услышал об этом из показаний перед Трибуналом.