Потопление “Вильгельма Густлоффа”.

Уильям Пирс

Несколько недель назад на экраны вышла самая дорогая кинокартина, побивающая нынче рекорды кассовых сборов. Я, конечно,  имею в виду фильм “Титаник”, где показаны крушение этого океанского лайнера 15 апреля 1912 года и гибель 1513 человек, после того как в Северной Атлантике судно столкнулось с айсбергом.

Картина изобилует эпитетами в превосходной степени. На то время “Титаник” был самым большим судном. Это был вдобавок самый роскошный корабль, который предназначался для быстрой и комфортной перевозки изнеженных богачей через Атлантический океан. При просмотре создаётся впечатление, будто крушение “Титаника” было самой крупной морской катастрофой в истории. Уверен, большинство американцев именно так и считает – однако это неверно. Все слышали о крушении “Титаника”, но очень немногие знают о потоплении лайнера “Вильгельм Густлофф”, действительно самой крупной морской катастрофе.

Понятно, почему все слышали о “Титанике”: это был огромный, очень дорогой пароход, который считался совершенно “непотопляемым”, но, однако, затонул в первое же своё плавание, перевозя на борту рекордное количество знаменитостей и магнатов. Такая ирония поспособствовала возникновению общественного интереса и привлекла широчайшее внимание прессы. С другой стороны, когда затонул “Вильгельм Густлофф”, унеся с собой более 7000 человеческих жизней, зависимые СМИ намеренно низвели это происшествие до пустяка, который не стоит не только освещать, но и вообще упоминать. “Вильгельм Густлофф”, как и “Титаник”, был большим пассажирским лайнером, вполне новым и роскошным. Но это был немецкий лайнер. Он был потоплен в Балтийском море советской подводной лодкой 30 января 1945 года. Судно было под завязку заполнено почти 8000 немцев, главным образом женщинами и детьми, бежавшими от наступавшей Советской армии[1].

Многие из этих немецких беженцев проживали в Восточной Пруссии, той части Германии, которую в конце Второй мировой войны коммуно-демократические Союзники договорились отобрать у Германии и передать Советскому Союзу. Иные жили в Данциге и его окрестностях – эту территорию коммунисты и демократы решили отобрать у Германии и отдать Польше. Все эти беженцы в ужасе бежали от красных, которые в Восточной Пруссии уже успели наглядно показать, что ожидает всякого немца, если ему не посчастливится попасть к ним в руки.

Когда советские войска настигали бегущие на запад колонны немецких гражданских беженцев, они творили такое, чего Европа не знала со времён средневековых монгольских набегов. Часто мужчин, большей частью фермеров или немцев, занятых иным необходимым трудом и потому освобождённых от воинской службы, просто убивали на месте. Женщины почти без исключения подвергались групповым изнасилованиям. Такая судьба ждала как восьмилетних девочек, так и старух на девятом десятке, а также женщин на поздних сроках беременности. Если женщина сопротивлялась насилию, ей перерезали глотку или пристреливали. Очень часто после группового надругательства женщин убивали. Многих женщин и девочек насиловали так часто и жестоко, что те погибали.

Зверские выходки коммунистических войск были отчасти обусловлены природой коммунистической системы, которой удалось уничтожить русское общество и русское правительство: подчинив еврейству подонки общества – негодяев, бездельников, преступников, злопыхателей  и завистников; натравив их на удачливых, воспитанных, культурных и успешных и пообещав худшим в случае удачного переворота привилегии лучших – что последние станут первыми, и первые последними.Иногда советские танки просто давили колонны беженцев гусеницами, хороня их в грязи. Когда части Советской армии занимали восточнопрусские села, они устраивали оргии, которые сопровождались настолько жуткими пытками, надругательствами и убийствами, что описывать их подробно я не могу. Иногда они кастрировали мужчин и мальчиков перед тем, как их убить. Иногда выдавливали им глаза. Иногда сжигали заживо. Некоторых женщин после группового изнасилования ещё живыми распинали, приколачивая гвоздями к воротам амбаров, и тренировались на них как на мишенях для стрельбы.

Этот сброд, эти подонки российского общества и стали начальством местных рабочих советов и колхозов – там, где эти должности ещё не заняли евреи. Советские солдаты 1945 года выросли при этой власти худших; 25 лет они жили под комиссарами, которых набирали из отбросов российского общества. Всякие знатность и благородство  искоренялись беспощадно. В 1937 году, всего за два года до войны, Сталин, который не доверял людям знатного происхождения, приказал уничтожить 35 тысяч офицеров Красной армии, половину её офицерского состава. Те офицеры, что пришли на смену расстрелянным в 1937 году, вели себя не намного более цивилизованно, чем комиссары.

Более конкретной и непосредственной причиной зверств, совершаемых в отношении немецкого населения Восточной Пруссии, была советская пропаганда ненависти, которая целенаправленно подстрекала советских солдат к насилиям и убийствам – и даже к убийствам немецких детей. Начальником над советскими комиссарами-пропагандистами стоял злобный еврей Илья Эренбург[2]. Один из его призывов, обращённых к советским войскам, гласил:

“Убивайте! Убивайте! Нет такого, в чем немцы не были бы не виновны – и живые, и ещё не родившиеся! Следуйте указанию товарища Сталина – раздавите фашистского зверя насмерть в его собственной берлоге. Сбейте расовую спесь с германских женщин. Берите их как законную добычу! Убивайте! Неудержимо двигаясь вперед, убивайте, доблестные воины Красной армии”[3].

Разумеется, не все русские солдаты были палачами и насильниками – лишь большинство из них. Некоторые сохранили нравственность и порядочность, которых не смог из них вытравить даже еврейский коммунизм. Таким был Александр Солженицын. Он был молодым капитаном Красной армии, когда в январе 1945 года она вошла в Восточную Пруссию. Позже в “Архипелаге ГУЛАГ” он напишет:

“… все мы хорошо знали: окажись девушки немки – их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие…”[4]

В поэме “Прусские ночи” он описывает сцену, свидетелем которой стал в одном из домов восточнопрусского городка Найденбурга:

Zwei und zwanzig, Höringstraβe[5].
Дом не жжён, но трёпан, граблен.
Чей-то стон стеной ослаблен:
Мать – не на смерть. На матрасе,
Рота, взвод ли побывал –
Дочь-девчонка наповал.
Сведено к словам простым:
НЕ ЗАБУДЕМ! НЕ ПРОСТИМ!
КРОВЬ ЗА КРОВЬ и зуб за зуб!
Девку – в бабу, бабу – в труп!
Окровлён и мутен взгляд,
Просит: “Töte mich, Soldat!”[6]

Поскольку Солженицын не следовал с должным рвением призывам товарища Эренбурга, политкомиссар подразделения сообщил о его неполиткорректности, и он был сослан в ГУЛАГ, то есть в советский концлагерь.

Поэтому гражданские немцы в ужасе бежали из Восточной Пруссии, и для многих из них единственный путь к спасению лежал через студёное Балтийское море. Они массово стекались в порт Готенхафен недалеко от Данцига в надежде пробраться на запад. Гитлер направил для их эвакуации все имевшиеся гражданские суда. Одним из них был “Вильгельм Густлофф”. Этот пассажирский лайнер водоизмещением 25 тысяч тонн до войны использовался организацией “Сила через Радость” и возил немецких рабочих-отпускников в недорогие круизы. 30 января 1945 года, когда лайнер вышел из Готенхафена, на его борту находились 1100 офицеров и матросов команды, 73 тяжелораненых солдата, 373 женщины из вспомогательного морского корпуса и более 6000 доведённых до отчаяния беженцев, главным образом женщин и детей.

Эвакуации постоянно угрожали советские подлодки и самолёты. Их экипажи смотрели на немцев в свете убийственной пропаганды Эренбурга: чем больше немцев мы убьём, тем лучше – неважно, будут ли жертвы солдатами, женщинами или детьми. В начале десятого часа вечера, когда “Вильгельм Густлофф” находился в 13 милях от берега Померании, корабль поразили три торпеды с советской подлодки С-13 под командованием капитана Александра Маринеско. Спустя полтора часа корабль затонул в ледяных водах Балтики. Несмотря на героические усилия экипажей других немецких кораблей по спасению выживших, спасены были лишь 1100 человек. Все остальные – более 7000 немцев – погибли той ночью в ледяной воде.

Через несколько дней, 10 февраля 1945 года та же советская подлодка потопила немецкое госпитальное судно “Генерал фон Штойбен”, при этом утонули 3500 раненых солдат, которых эвакуировали из Восточной Пруссии. Для советских, науськанных еврейской пропагандой, эмблема Красного Креста ничего не значила. 6 мая 1945 г. другой советской подлодкой было торпедировано немецкое грузовое судно “Гойя”, также участвовавшее в эвакуации, при этом погибли 6000 беженцев из Восточной Пруссии.

В США мало кто знает об этих страшных морских катастрофах 1945 года, включая и тех, кто считает себя знатоком военно-морской истории. Такое незнание – итог целенаправленной политики зависимых СМИ, согласно которой эти катастрофы не достойны даже упоминания. Основанием такой медийной политики сначала была та же причина, по которой еврейские медиамагнаты свалили на немцев массовое убийство 15 тысяч польских офицеров и интеллигентов в Катынском лесу в 1940 году. Они знали, что это дело рук Советов и что последние намеревались тем самым “пролетаризировать” Польшу и сделать поляков более покладистыми по отношению к коммунистической власти. Но они не хотели пятнать образ нашего “доблестного  советского союзника” – так во время войны называли красных зависимые американские СМИ. Они хотели, чтобы американцы считали немцев злодеями, а Советы – героями, поэтому о Катынской резне попросту соврали.

По той же причине они не хотели, даже в последние месяцы войны, чтобы американцы узнали, что наш “доблестный советский союзник” вырезает и насилует гражданское население Восточной Пруссии и целенаправленно топит суда с беженцами, которые эвакуировали через Балтику жителей Восточной Пруссии. Ведь это могло охладить энтузиазм Америки, продолжавшей при пособничестве нашего “доблестного советского союзника” уничтожать Германию. Поэтому зависимые СМИ просто замалчивали такие факты.

После победы коммуно-демократических Союзников и безоговорочной капитуляции Германии эти соображения, конечно, утратили значение. Но к тому времени появился другой мотив. Евреи начали сочинять свою байку про “Холокост” и хотели вызвать всеобщее сочувствие, чтобы вытянуть денежную компенсацию из кого только представлялось возможным. Когда они заголосили про то, что свирепые немцы истребили в “газовых камерах” 6 миллионов их сородичей, и стали выставлять себя безвинными и кроткими жертвами величайшего преступления в истории, любые факты могли оказаться для них помехой. Им, конечно, было совсем ни к чему, чтобы американцы видели обе стороны конфликта; они не хотели, чтобы на немцев тоже смотрели как на пострадавших. Все немцы виновны, как некогда сказал товарищ Эренбург, а все евреи безвинны, и никак иначе. Евреи пострадали, а немцы нет, и теперь человечество обязано содержать евреев за то, что не сумело предотвратить “Холокост”.

Для пропаганды “Холокоста” было бы совсем некстати, если бы американская публика узнала о том, что произошло в Восточной Пруссии или на Балтийском море, или если бы ей стало известно, что в Катынском лесу “наш доблестный советский союзник” намеренно истребил руководство польской нации и что кое-кто из убийц, совершивших это жуткое преступление, были евреями. Поэтому в Америке между еврейскими медиа-боссами и существует заговор молчания. Именно поэтому Голливуд охотно тратит 200 миллионов долларов на съёмки фильма “Титаник”, но даже не заикается о том, чтобы снять картину о гибели “Вильгельма Густлоффа”. И дело не в том, что такой фильм не принёс бы прибыли – по-моему, фильм о Восточной Пруссии и “Вильгельме Густлоффе” стал бы настоящим блокбастером, – а в том, что нельзя вызывать сочувствие к немцам. Нельзя переосмыслять причины, по которым Америка ввязалась в войну против Германии; нельзя подвергать сомнению целесообразность нашего союза с коммунистами ради еврейских интересов. Ну и, кроме всего прочего, правда просто ничего не значит, по крайней мере, для евреев, которые владеют нашими СМИ.

Эта часть истории – причины, побудившие Америку ввязаться в войну в Европе, которая была никак не связана с военными действиями в Тихом океане, несмотря на союзнические отношения Германии и Японии – эта часть истории меня всегда особенно увлекала. Интересно, что столь многие американцы не желают в ней разобраться. Мне понятны настроения последователей Клинтона. Люди, которые голосовали за Клинтона, считают Советы героями, а немцев злодеями по идеологическим соображениям. На взгляд поклонников Билла и Хиллари, групповые изнасилования, массовые убийства и потопление судов с беженцами, можно сказать, и не преступления, если их совершили коммунисты в отношении “нацистов”.

Но и многие порядочные американцы, воевавшие в Европе и настроенные антикоммунистически, не желают поразмыслить о том, что сражались не за тех, за кого следовало. Эти люди, члены Американского легиона и организации Ветеранов иностранных войн, не желают слышать о том, кто на самом деле уничтожил всю польскую интеллигенцию и руководство в Катынском лесу. Они не желают знать, что в 1945 году произошло в Восточной Пруссии. Им очень не нравится, когда я спрашиваю их, почему мы сражались с Германией во имя свободы, а потом в конце войны отдали пол-Европы в коммунистическое рабство. Они злятся, когда я подвожу их к мысли, что Франклин Рузвельт был таким же лживым пособником евреев, каков сегодня Билл Клинтон, и что в обмен на поддержку СМИ он обманом втравил нас в войну ради еврейских интересов, как сегодня Клинтон ради еврейских интересов обманом втравливает нас в войну на Ближнем Востоке.

Во время Второй мировой я был ещё слишком юн для военной службы, но уверен, что, если бы я прошёл ту войну, мне было бы ещё интереснее разобраться в её подоплёках. По-моему, знать об этом правду намного важнее, чем защищать столь ревностно насаждаемую у нас веру в то, что мы воевали за праведное дело. Я думаю, что понимание, каким образом нас обманули в прошлом, необходимо, чтобы не дать обмануть себя в будущем.

Примечания:

[1] По другим данным, на борту было около 11000 человек, из которых погибли более девяти тысяч, включая пять тысяч детей (ред.).

[2] Разумеется, “начальником” пропаганды И. Эренбург не был. Во время т.н. “Великой Отечественной войны” он работал корреспондентом в газете “Красная Звезда”, а также писал для других газет и для Совинформбюро (ред.).

[3] Злая и обильная пропаганда Эренбурга массово распространялась посредством газет и листовок и эффективно разжигала среди красноармейцев лютую ненависть к “немецко-фашистским захватчикам”. Она, без сомнения, в огромной мере ответственна за зверства советских войск на немецких (и не только) землях. Однако листовка, текст которой здесь приводит У. Пирс, очевидно, была написана не Эренбургом, а скомпонована немцами “по мотивам” его воззваний, чтобы укрепить сопротивление своих бойцов и гражданских наступающей Красной армии. Об этом тексте как о фальшивке упоминает и сам Эренбург в пятом томе своих мемуаров “Люди, годы, жизнь”. Листовка получила хождение в 1944 году на немецком языке и с тех пор часто цитируется европейскими и американскими авторами как пример кровожадной советской пропаганды. На деле, разумеется, пропаганда с призывами убивать детей и насиловать женщин была для советских оккупантов контрпродуктивной, и никто бы не позволил распространять её явным образом (ред.).

[4] А. Солженицын, “Архипелаг ГУЛАГ”, часть первая, глава 1 (ред.).

[5] Двадцать два по Гёрингштрассе (нем., ред.).

[6] “Убей меня, солдат!” (нем., ред.).

Источник: The Sinking of the Wilhelm Gustloff by William Pierce, 1998