История Гриншпана
Именно Гершель Фейбель Гриншпан инициировал всю эту Хрустальную ночь, застрелив секретаря немецкого посольства в Париже Эрнста фом Рата. Историки говорят нам, что 17-летний Гриншпан был всего лишь бедным еврейским мальчиком, доведенным до отчаяния несправедливостью, совершенной по отношению к его семье, и который в глубокой депрессии застрелил молодого немецкого дипломата. Дело, однако, в том, что Гриншпан ранее не проявлял никакого интереса к судьбе своей семьи. Он хотел освободиться от неё и уехал в Париж, чтобы жить самостоятельно.
Когда французская полиция спросила Гриншпана, почему он выстрелил в фом Рата, он дал несколько противоречивых объяснений:
Версия 1: Он не хотел убивать фом Рата. Он хотел убить немецкого посла, но, поскольку он не знал посла лично, он по ошибке застрелил фом Рата.
Версия 2: Он только хотел покончить с собой, но хотел сделать это прямо под портретом Адольфа Гитлера. Таким образом он надеялся стать символом еврейского народа, который каждый день убивали в Германии.
Версия 3: Он не собирался никого убивать. Хотя в руке у него был пистолет, он не знал, как правильно с ним обращаться, и он просто случайно выстрелил.
Версия 4: Он не мог вспомнить, что произошло, когда он стоял в кабинете фом Рата. Всё, что он помнил, было то, что он был там, но не помнил почему.
Версия 5: Он вообще не может понять вопрос. Должно быть, у него было полное затемнение, потому что он ничего не помнит.
И, наконец, версия 6, которую он дал несколько лет спустя немецким чиновникам: все, что французская полиция записала о его мотивах, было ерундой. Истинная история состоит в том, что он покупал мальчиков для секретаря посольства Германии, потому что фом Рат был гомосексуалистом. И он выстрелил в Рата потому, что ему не заплатили за его услуги. Это единственное объяснение, которое он позже отозвал во время допроса. Однако ни одно из этих объяснений не является достоверным.
Настоящая история гораздо менее героична. Гриншпан оставил свою семью в Ганновере, Германия, в 1936 году после того, как бросил начальную школу, так и не закончив её. Его отец был портным-штучником, переехавшим из Польши в Германию после Первой мировой войны. У Гершеля была репутация человека, не любящего работать и он жил в домах своих дядей в Брюсселе и Париже. В феврале 1938 года истёк срок действия его польского паспорта и французское правительство отказалось продлить ему вид на жительство. В результате его парижский дядя настоял на том, чтобы Гершель покинул его дом, потому что он боялся вступить в конфликт с законом. И дальше история начинает становиться чрезвычайно интересной. Хотя у Гриншпана не было ни работы, ни денег (дядя отказался его содержать), он все же смог переехать в гостиницу. Его отель оказался как раз за углом от офиса важной и влиятельной еврейской организации — Международной Лиги борьбы с антисемитизмом или LICA. Теперь возникают вопросы: кто поддерживал его после февраля 1938 года и кто оплачивал ему гостиничный номер? Несмотря на то, что в период с февраля по ноябрь 1938 года у Гриншпана не было ни видимых средств к существованию, ни даже действительного удостоверения личности, он все же смог купить пистолет за 250 франков утром 7 ноября 1938 года, а затем, примерно через час, пойти в германское посольство и застрелить фом Рата.
Гриншпан был арестован на месте происшествия и доставлен в полицейский участок. Хотя он был совершенно неизвестным польским евреем без денег и без явных сообщников, тем не менее, один из самых известных адвокатов Франции, Моро Джаффери, появился в полицейском участке всего через несколько часов после стрельбы и заявил полиции, что он адвокат Гриншпана. До его приезда ни в одной из газет не появлялось никаких сообщений о стрельбе. Как же тогда Моро Джаффери мог узнать о стрельбе? Почему он так стремился защитить этого молодого иностранца? И наконец, кто должен был оплачивать услуги адвоката? Как оказалось, в последующие годы Джаффери хорошо заботился о Гриншпане. Не успело дело Гриншпана предстать перед французским судом, как разразилась война. После того как немцы оккупировали Францию, он был передан им французскими властями. Он был доставлен в Германию, где его много раз допрашивали, но никакого суда так и не состоялось. Моро Джаффери, который тем временем переехал в Швейцарию, все же сумел позаботиться о Гриншпане.
Многие немецкие чиновники были активно заинтересованы в этом деле. Они хотели, чтобы Гриншпан предстал перед судом, но этого так и не произошло. Поползли слухи. Дату суда назначали, но затем откладывали снова, снова и снова. Всякий раз, когда какой-либо чиновник спрашивал, почему Гриншпан до сих пор не предстал перед судом, ему каждый раз давали разные ответы. Завеса таинственности вокруг этого дела была приподнята лишь спустя много лет после войны, когда среди многих сотен страниц дела Гриншпана была обнаружена записка. В этой короткой записке говорилось просто, что судебный процесс против Гриншпана не состоится по «иным, чем официальные причинам». Это не дало дальнейших объяснений. Хотя Национал-Социалистический режим якобы совершил величайшие преступления против евреев, убийца Гриншпан пережил войну и вернулся в Париж. Почему именно в Париж, где его все еще могли арестовать и судить за убийство? Но вместо этого он получил там новое имя и новые документы, удостоверяющие личность. От кого? Кто был у него в Париже, чтобы помочь ему и снова проявить о нём такую заботу?
Кстати, семья Гриншпанов тоже пережила войну. Отец, мать, брат и сестра молодого человека были депортированы в Польшу в результате польского паспортного дела и вскоре после этого каким-то образом смогли эмигрировать в Палестину. Удивительно, но это произошло в то время, когда иммиграция в Палестину была ограничена лицами, обладавшими по меньшей мере 1000 английскими фунтами наличными. Отец Гриншпана, бедный штучный портной, конечно, никогда не имел состояния в 4000 английских фунтов. Много лет спустя после войны отец свидетельствовал на суде над Эйхманом в Иерусалиме, что он и его семья должны были отдать все свои деньги, за исключением десяти марок на каждого члена семьи, когда они прибыли на немецко-польскую границу в октябре 1938 года. Как же в таком случае им удалось за короткое время собрать 4000 английских фунтов для своей миграции в Палестину? Кто организовал их переезд?
Возможно, ответ на все эти вопросы ... Моро Джаффери! Он был не волшебником, а был кем-то еще более могущественным: он был юрисконсультом LICA. LICA была основана в Париже в 1933 году евреем Бернаром Лекашем и действовала как воинствующая пропагандистская организация против реального или воображаемого антисемитизма. Её главный офис по-прежнему находится в Париже по тому же адресу, что и в 1938 году. (Теперь она известна как LICRA, она безуспешно судилась с Робером Фориссоном несколько лет назад.) Моро Джаффери стоил тех гонораров, которые LICA платила ему как своему адвокату. Он явно наслаждался захватывающими сценами. Он уже добился международной известности на митинге в Париже после пожара в Берлинском Рейхстаге в феврале 1933 года. Не зная, что именно произошло, он тем не менее произнес злобную речь против Национал-Социалистической Германии, в которой обвинил Германа Геринга в поджоге. В феврале 1936 года Джаффери поспешил в швейцарский Давос, где еврей Давид Франкфуртер застрелил Вильгельма Густлоффа, главу швейцарского отделения немецкой Национал-Социалистической партии. В ходе последующего судебного разбирательства было ясно установлено, что Франкфуртер был наемным убийцей при поддержке неизвестной, но влиятельной организации. Все улики указывали на LICA, но с Моро Джаффери в качестве защитника Франкфуртер молчал о том, кто его нанял. Удивительно, но ответы Франкфуртера на вопросы о стрельбе показали ту же картину, что и ответы Гриншпана почти три года спустя после прибытия Джаффери, чтобы помочь ему после стрельбы в Эрнста фом Рата.
Кем могли быть провокаторы?
Как и медаль, Хрустальная ночь имеет две оборотные стороны. Одна сторона лежит в ярком свете исторического исследования, в то время как другая остается в тени. До сих пор никто (по крайней мере, насколько я знаю) не пытался исследовать скрытую сторону.
После Хрустальной ночи почти все хотели знать, кто был виновником. Доктор Геббельс должен был дать официальное объяснение, которое, по сути, заключалось в том, что немецкий народ был настолько разгневан убийством Эрнста фом Рата, что хотел наказать евреев и поэтому начал погром. Но Геббельс сам не верил в эту историю. Нескольким лицам он высказал подозрение, что все это дело было спровоцировано некой тайной организацией. Он просто не мог поверить в то, что что-то столь хорошо организованное могло быть спонтанной вспышкой народного гнева.
Нужно понимать широкую популярность Национал-Социалистического режима в то время, чтобы понять, как невероятно трудно было представить, что какое-либо тайное, хорошо организованное оппозиционное движение могло спровоцировать такой погром. Теперь мы знаем о некоторых из этих так называемых организаций сопротивления. Но в то время такие хорошо организованные оппозиционные группы казались абсурдными, настолько подавляющими были популярность и уверенность в себе Гитлера и Национал-Социалистического правительства. Хотя Национал-Социалисты, вероятно, и были в большей степени осведомлены об опасности еврейской власти и влияния, чем кто-либо другой, они, тем не менее, совершенно недооценили её. В реальном смысле они были слишком наивны. Одним из следствий этой огромной популярности и уверенности в себе было то, что сами партийные лидеры просто не могли себе представить, что это не один из их собственных коллег стоял за всем этим делом. Пальцы лидеров партии указывали во всех направлениях. Очевидно, чтобы избежать внутренних споров и вреда, который это нанесло бы их публичному имиджу, расследование, чтобы определить зачинщиков, никогда не проводилось. Гитлер полагал, что зачинщиком был доктор Геббельс, его самый близкий друг и единственный человек, от которого он никогда не мог отказаться.
Единственными лицами, которые были фактически наказаны, были отдельные члены СА, непосредственно участвовавшие в погроме и обвинявшиеся в немецких судах в убийствах, нападениях, грабежах или других преступных действиях еврейскими или немецкими свидетелями этих преступлений. Но прежде, чем какое-либо из этих дел было доведено до конца, Гитлер издал специальный указ, предписывающий отложить рассмотрение всех таких дел до тех пор, пока обвиняемые лица не будут сначала привлечены к ответственности высшим партийным судом - внутренним судом, занимающимся вопросами дисциплины в рамках Национал-Социалистической Партийной организации. Самым суровым наказанием, которое мог вынести этот суд, было исключение из партии. Таким образом, партия надеялась вывести из своих рядов всех виновных членов до того, как они предстанут в качестве обвиняемых в уголовных судах. В феврале 1939 года главный судья Высшего суда Партии Вальтер Бух доложил о своих выводах Герману Герингу. Изучив доклад Буха, а также многие документы из тысяч судебных процессов над так называемыми нацистскими преступниками, проходивших после войны и подкрепив их показаниями тысяч обвиняемых и свидетелей, я смогла получить детальное и точное представление о том, что на самом деле произошло в те роковые дни и ночи ноября 1938 года.
Уже 8 ноября 1938 года, за день до Хрустальной ночи, в нескольких небольших городах в Гессене недалеко от французско-немецкой границы неожиданно появились странные люди, которых раньше там никогда не видели. Они пошли к мэрам, Крайслейтерам (районным партийным лидерам) и другим важным чиновникам в этих городах и спросили их, какие действия планируются против евреев. Чиновники были весьма удивлены этими вопросами и ответили, что не знают ни о каких таких планах. Незнакомцы вели себя так, словно были потрясены услышанным. Они кричали и жаловались, что нужно что-то предпринять против евреев, а затем, без дальнейших объяснений, исчезли. Большинство из тех, к кому обращались эти незнакомцы, сообщили о происшествиях в полицию или обсуждали их с друзьями. Как правило они считали чужаков сумасшедшими антисемитами и быстро забывали об инцидентах — до следующего вечера. Некоторые из этих явно сумасшедших личностей действительно превзошли самих себя. В одном случае двое мужчин, одетых как члены СС, пришли к штандартенфюреру СА (полковнику) и приказали ему уничтожить близлежащую синагогу. Чтобы понять абсурдность этой ситуации, нужно знать, что СС и СА были совершенно разными организациями. Настоящий член СС никогда бы не попытался отдавать приказы подразделению СА. Этот случай показывает, что незнакомцы были иностранцами, которые даже не понимали различий в структуре немецкой власти. Штандартенфюрер СА отверг требования самозваных эсэсовцев и сообщил об этом своему начальству.
Когда провокаторы поняли, что их усилия не работают с местными чиновниками, они изменили свою тактику. Вместо этого они попытались напрямую подстрекать людей на улицах. Например, в одном городе на рынке появились двое мужчин и начали произносить речи перед людьми, пытаясь натравить их на евреев. В конце концов некоторые люди действительно штурмовали синагогу, но к тому времени оба провокатора, конечно, исчезли.
Подобные инциденты произошли в нескольких городах. Внезапно появлялись неизвестные незнакомцы, произносили речи, начинали бросать камни в окна, штурмовать еврейские здания, школы, больницы и синагоги, а затем исчезали. Эти необычные инциденты начались уже 8 ноября, то есть ещё до смерти Эрнста фом Рата. О его смерти сообщили только поздно вечером 8 числа. Тот факт, что эта странная картина происшествий началась ещё днем ранее, доказывает, что смерть Фом Рата не была причиной вспышки Хрустальной ночи. Фом Рат был ещё жив, когда начался погром.
И это было только началом. Хорошо организованные и широко применяемые инциденты начались вечером 9 ноября. Группы из пяти-шести молодых людей, вооруженных прутьями и дубинками, шли по улицам, разбивая витрины магазинов. Это были не еврее-ненавистники из СА, разъяренные убийством немецкого дипломата. Они действовали слишком методично, чтобы быть мотивированными гневом. Они выполняли свою работу без каких-либо видимых эмоций. Тем не менее именно их действия побудили некоторых других людей из низших социальных классов стать толпой и продолжить разрушение. Несколько районных и местных партийных руководителей (Крайсляйтеры и Ортсгруппенляйтеры) были разбужены среди ночи телефонными звонками. Кто-то, утверждая, что он из регионального штаба партии или регионального бюро партийной пропаганды (Gauleitung или Gaupropagandaleitung), спрашивал, что происходит в городе чиновника. Если партийный чиновник отвечал: «Ничего, все тихо», то звонящий по телефону говорил на немецком сленге, что он получил приказ о том, что евреи должны получить по полной программе сегодня вечером и что соответствующий чиновник должен выполнить приказ. В большинстве случаев разбуженный от сна местный партийный лидер даже не понимал, что происходит. Некоторые просто отмахивались от такого звонка, считая его шуткой, и возвращались в постель. Другие перезванивали в офис, откуда якобы звонил телефонный голос. Если им удавалось связаться с кем-то из начальства, им часто говорили, что никто ничего не знает о таком звонке. Но если они доходили только до низшего должностного лица, им часто говорили: "Ну, если вы получили этот приказ, вам лучше идти вперед и делать то, что вам сказали." Эти телефонные звонки вызвали значительное замешательство. Всё это выяснилось спустя месяцы в ходе судебных процессов, проведенных высшим партийным судом. Главный судья пришел к выводу, что в каждом случае в том или ином звене командной цепи возникало недоразумение. Но когда они столкнулись с очевидно подлинными приказами организовать демонстрации против евреев в ту ночь, большинство лидеров партии просто не знали, что им делать.
Характер кажущихся спорадическими анти-еврейских инцидентов в небольших городах, за которыми лишь позднее последовали тщательно спланированные взрывы во многих крупных городах Германии, ясно указывает на работу централизованно организованной группы хорошо подготовленных агентов. Даже вскоре после "Хрустальной ночи" многие ведущие партийные деятели подозревали, что все это дело было организовано централизованно. Примечательно, что даже Герман Грамль, единственный западногерманский историк, подробно писавший о Хрустальной ночи, тщательно различал провокаторов и людей, которые были просто увлечены своими эмоциями и спонтанно принимали участие в беспорядках и разрушениях. Не предоставив ни малейшей толики реальных доказательств, Грамль утверждает, что агенты-провокаторы направлялись доктором Геббельсом.
https://nibelungen74.livejournal.com/212079.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий